Жители окрестных мест смеялись над проделками Гиги, но все же не могли понять, откуда брались люди, готовые платить хорошие деньги за такие пустые истории.

— Так делают все поэты, — объяснял Гиги. — Разве мои слушатели ничего не получили за свои деньги? Уверяю вас, они получили то, что хотели! Какая разница, откуда они взяли сведения, из ученой книги или от меня? Кто вам сказал, что в книгах записаны не те же фантазии? Только об этом никто не знает.

Или в другой раз он спрашивал:

— Что, вообще, означают правда или неправда? Кому известно, что здесь происходило тысячу или две тысячи лет назад? Может быть, вам?

— Нет, — соглашались местные жители.

— Тогда, — горячился Гиги-Экскурсовод, — почему вы утверждаете, что мои истории — ложь? Ведь совсем не исключено, что все было именно так! Значит, я сказал чистую правду!

Против такого довода трудно было возразить. Да-а-а, в искусстве полемики никто не мог соперничать с Гиги.

Туристы, к сожалению, редко появлялись у амфитеатра, и Гиги приходилось заниматься совершенно другими делами. В зависимости от обстоятельств, он бывал сторожем в парке, свидетелем при регистрациях, выгуливал собак, носил по поручениям любовные письма, сопровождал похоронные процессии, торговал сувенирами и кошачьей едой и тому подобное.

Но Гиги мечтал стать однажды богатым и знаменитым. Он воображал собственный сказочно красивый дом, окруженный парком, еду на золотых тарелках и сон на шелковых подушках. Себя он видел в ореоле будущей славы, и лучи ее, как солнце, уже сейчас грели нашего оборванца.

— И я добьюсь этого! — кричал он, когда окружающие смеялись над его фантазиями. — Вы еще вспомните мои слова!

Каким образом он собирался достигнуть этого, Гиги и сам не знал. Ни настойчивостью, ни трудолюбием он не отличался.

— Обычный путь не пойдет, — сказал он Момо, — таким способом пусть другие богатеют. Ты посмотри на тех, которые за самую малость продают свою жизнь и душу! Нет, это не по мне. И пусть мне порой не хватает денег, чтобы заплатить за чашечку кофе, Гиги все равно останется Гиги!

Наверное, дружбу таких разных людей, с совершенно противоположными взглядами на жизнь, как Беппо-Подметальщик и Гиги-Экскурсовод, следовало бы считать совершенно невозможной. И все-таки они стали друзьями. Как раз Беппо и был тем редким человеком, который всерьез принимал легкомысленные выходки Гиги. Старик никогда не смеялся над ним. И точно так же один только легкий на язык Гиги всерьез воспринимал странные высказывания Беппо.

Вероятно, во многом это зависело оттого, как маленькая Момо их обоих слушала.

И никто из троих не догадывался, какая тень надвигается на них. И не только на их дружбу, но и на все окрестные места — и тень эта уже росла, и ширилась, и холодом наползала на большой город.

Происходящее напоминало бесшумное и незаметное завоевание, которое ширилось день ото дня, медленно и неуклонно, и которому никто не сопротивлялся, потому что никто его и не ощущал. Кем же были эти завоеватели?

Даже старый Беппо, который частенько видел то, чего не видели другие, тоже не замечал серых господ. А их в большом городе мелькало все больше и больше, и они производили впечатление очень занятых людей, неустанно над чем-то работающих.