Глава 37

Порт Мохи

В доме Мохамеда и Кензы Мохтар прикидывал варианты. В тюрьме у народного комитета надзиратель говорил, что из Мохи в Джибути ходят грузовые суда – доставляют скот и людей. В интернете Мохтар прочел, что порт Мохи плюс-минус работает. Саудовцы то и дело его бомбят, в перерывах между бомбардировками хуситы дерутся за него с правительственными войсками, но морское сообщение остается регулярным.

Мохтар позвонил Эндрю.

– Ты хочешь плыть из Мохи? – переспросил тот.

– Доберемся до Джибути, оттуда самолетом в Аддис, – сказал Мохтар.

На сей раз Эндрю согласился. Поездка в Аден его не прельщала: Аден – зона активных боевых действий, и вдобавок Эндрю цеплялся за надежду, что подвернется более здравое решение – аэропорт откроют, например. Но аэропорт не открыли, а конференция в Сиэтле уже на носу. Конференция обеспечивала Эндрю львиную долю годичных продаж «Райян». Пропустить конференцию нельзя.

Мохтар позвонил в американское посольство в Джибути – ничего не ждал, но трубку снял живой человек. А вот гипотетически, спросил Мохтар, если два американца найдут способ пересечь Красное море и добраться до Джибути по воде, их примут в посольстве США, помогут вернуться в Америку?

Сотрудница посольства, дружелюбная женщина, чей прагматизм вселял бодрость духа, подтвердила, что так все и будет.

– Нас не отправят в лагерь беженцев какой-нибудь? – спросил Мохтар.

– Нет-нет, – ответила женщина. – Если доберетесь – поможем чем сможем.

Мохтар и Эндрю решили, что поедут в пятницу, после джума-намаза. Решили, что в священный для мусульман день насилия должно быть поменьше.

Ахмед снова согласился поехать – а ведь еле выбрался живым из Адена всего два дня назад. Мохтар был тронут и благодарен. Еще неделю назад он этого Ахмеда толком и не знал, а теперь Ахмед снова рискует жизнью – и ради чего? Ради Мохтара, Эндрю и кофе?

– Все будет хорошо, – сказал ему Мохтар.

Через друзей в Сане он связался с неким Махмудом – тот знал расписание судов из Мохи. Махмуд заверил, что все устроил: их возьмут на борт и из Мохи вывезут.

– Никаких проблем, – сказал Махмуд.

Утром Ахмед явился к Мохтару на пикапе. Мохтар забросил чемоданы в кузов. Они заехали за Али и Эндрю. Эндрю спустился, одетый к пятничной молитве, надушенный одеколоном, с пятью чемоданами кофейных зерен и корзинкой кексов Дженнифер. Они тронулись в путь, и Эндрю показал Мохтару с Ахмедом видео на телефоне, свою дочь Райян – нарекли ее в честь кофейной фабрики. Девочке было два года, и на видео она рассуждала про клубнику.

– Вот обязательно надо было? – спросил Мохтар.

Он не хотел по дороге в Моху думать о дочери Эндрю. Хотел думать о прозаических вещах. Сиэтл. Кофейные зерна.

«До свидания, Сана», – думал Мохтар. Конечно, когда он вернется – невесть когда, – Сана никуда не денется, но не исключено, что город снова изменится до неузнаваемости. Не предугадаешь, как поступят саудовцы, как поступят хуситы. Йемен может превратиться в Сирию.

Они ехали на запад, через горы Хараз. Узкая дорога петляла, взбираясь на три тысячи метров над уровнем моря. Каждые десять-двадцать миль попадались блокпосты, но разговаривал Ахмед, и хуситы пропускали пикап без задержек.

Они добрались до Ходейды и свернули на шоссе, ведущее с севера на юг. За четыре часа дороги не столкнулись с препятствиями ни разу. Шоссе пролегало в двадцати милях от побережья, поперек высокогорного плато.