— Так вы мучаетесь мигренью? Я тоже. Только у меня есть чудодейственные таблетки…

— Я должна идти.

— Анна, позвольте отвезти вас. Вы действительно неважно выглядите.

— Ничего, я в порядке. Большое спасибо, но прогулка мне поможет.

Она была уже у двери.

Тут ее перехватила Гертруда.

— Манфред говорит, у тебя разыгралась мигрень, не уходи, приляг здесь.

— Благодарю, нет, дорогая. Мне нужен свежий воздух.

— Я хотела поговорить с тобой, только сейчас не получится. Приходи завтра к ланчу, хорошо? Никого не будет, только мы с тобой.

— Приду. Завтра буду нормально себя чувствовать.

— Ну, выздоравливай, дорогая моя, дорогая. А ты знаешь, что кое-кого тут совершенно покорила? Нед Опеншоу говорит, что влюбился в тебя! Привет, Мозес, очень рада, что смог выбраться!

— Слыхала новость, Гертруда?

— Какую новость?

— О новом Папе! Он поляк!

— Да неужели? Новый Папа?

— Слушайте, Мозес говорит, что новый Папа — поляк!

— Быть этого не может!

— Скорее, скорее, скажите Графу!

— Где Граф? Новый Папа — поляк!

— Граф, Граф, послушайте, новый Папа…

— Ура! Новый Папа поляк!

— Как замечательно! Граф, слыхали?

— Да здравствует Граф, поздравим Графа!

— Тост за Графа!

— Только посмотрите на его лицо!

— Да здравствует Польша, да здравствует Граф!

— А ну-ка, трижды…

— Ты слышала, как они пели «Ведь он отличный малый»?

— Да, — сказала Анна. Спускаясь по лестнице, она слышала, как раздалась песенка.

— Питер просто обезумел от радости.

— Правда?

Они с Гертрудой завтракали в столовой на Ибери-стрит.

— Я теперь зову его Питером, — сказала Гертруда. — Стараюсь привыкнуть. И постепенно приучу к этому всех вас. Думаю, пора, чтобы он стал для нас Питером. Очень сомневаюсь, чтобы ему когда-нибудь нравилось, что его называют «Граф». Еще сыру?

— Спасибо, нет.

— Анна, ты ничего не ешь. Уверена, что мигрень прошла?

— Да, конечно.

— Манфред говорит, что у него есть какие-то чудо-таблетки.

— У меня тоже есть свои чудо-таблетки. Я в порядке. Спасибо за заботу.

— И у тебя еще не прошел ожог на руке.

— Нет, это уже другой.

— Надо беречься. И вообще ты нескладеха.

— Со мной все в порядке.

— Нет, если постоянно это повторяешь. Смешно, опять ходишь в том же сине-белом платье, в котором приехала из монастыря. Столько с тех пор всего произошло.

— Да.

— Как замечательно вышло с новым Папой. Я так довольна. Это хороший знак, дыхание надежды. Ты согласна?

— Согласна.

— Стэнли говорил… а, не важно, что он говорил. А Граф, его было просто не узнать. Я страшно рада, что мы услышали новость как раз в этот день на вечеринке.

— Да, приятно. Все поздравляли его.

— Как все хорошо, больше нечего желать. Боже, храни Питера, Боже, храни Польшу, Боже, храни Анну! Ну-ка, до дна!

— Я пью.

— Нет, не пьешь. И возьми еще сыру или вот яблочко — божественное.

— Спасибо, не хочу.

— Я должна тебе кое-что сказать относительно Графа, то есть Питера.

— И что же?

— Кстати, я очень признательна тебе за то, что ты заботилась о нем ради меня.