— Вся эта игра не для меня, — сказал я ему.

— Попробуешь уйти — и сражаться придётся не просто со мной, но ещё и с крайтэками. — Он подошёл ближе, пока мы не оказались почти нос к носу, благодаря чему я почувствовал запах пота и грязи, оставшихся от его прежней деятельности. — Со всеми нами ты сражаться не захочешь. Даже человек, победивший богов, не сможет победить в такой ситуации. Драться со мной — твой единственный шанс. Покажи мне свой дух, убийца богов. Сражайся со мной.

«Убей его сейчас же!» — настаивал голос в моей голове. «Он не закрыт щитом, до него считанные дюймы. Вонзи силовое копьё ему в сердце раньше, чем он успеет отреагировать, и всё закончится». Это было бы умным ходом, однако я был зол. Я хотел победить этого зверя в его же собственной игре. Моя сила пришла в движение — я приготовился сражаться.

Эйсар Тириона вспыхнул вокруг него, и он отступил на шаг:

— Вот оно. Я вижу это у тебя в глазах!

Неужели он мог настолько легко читать мои намерения? Я отбросил сомнения, и задал ему вопрос:

— А что насчёт наших чар?

Тирион глянул на свои руки, на покрывавшие их и остальную часть его кожи татуировки:

— Полагаю, это было бы нечестно, а? — ответил он.

— Для тебя, — отозвался я, похлопывая мешочек у себя на поясе. — У меня здесь достаточно сюрпризов, чтобы более чем возместить любое преимущество, которое, как ты считаешь, тебе дают эти покрывающие твоё тело уродливые каракули.

— Ладно, — сказал он, кивая. — Никаких чар. Используем только то, что сможем создать на ходу, и никакого огня.

— Морт…

Это была Пенни. Она окликнула меня, на её лице был написан страх.

— Я буду в порядке, — сказал я ей.

— Отец, пожалуйста! Не делай этого. — Это уже Линаралла, и на её лице отражалось больше эмоций, чем я, кажется, когда-либо видел прежде. Она выглядела совершенно расклеившейся.

«А что это в её глазах, неужели слёзы?». Я был весьма уверен, что никогда прежде не видел эту девушку-Ши'Хар плачущей. Быть может, проведённое ею с нами время всё же не ушло впустую. Пенни поймала мой взгляд, и на секунду я мог читать её мысли. Не с помощью магии, а просто потому, что мы так хорошо друг друга знали. В ней была уверенность, и она говорила мне, что всё будет хорошо. Что бы ни случилось, мы справимся.

Она взяла Линараллу за руку, и повела девушку прочь — её материнский инстинкт вновь возобладал:

— Не плачь. С Мортом всё будет хорошо. Он никогда нас не подводил.

Сереброволосая девушка подняла на неё взгляд своих опухших глаз:

— Уже слишком поздно. Я уже увидела.

Ответ моей жены я не услышал. Я полностью сосредоточился на стоявшем передо мной человеке:

— И как мы определим победителя?

— Первый, кто не может сражаться или попросит принять поражение, проигрывает, — ответил он низким и хриплым голосом. Затем он огляделся, осматривая край поляны. — Или первый, кто покинет поле боя. Края поляны будут нам границами.

— Когда начнём?

Тирион осклабился:

— Когда пожелаешь.

Он всё ещё не закрыл себя щитом, что показалось мне странным. «Он что, настолько уверен в себе, или это — часть какой-то стратегии?». Я молча уставился на него. Противник из него был ничуть не похожий ни на кого, или ни на что из того, с чем я когда-либо сражался прежде. Большинство знакомых мне магов были значительно слабее, за исключением моих собственных детей. Что хуже, большая часть моих боёв была против врагов, которые вообще не были людьми, и превосходили меня в плане силы на несколько порядков.