Еще новость! В аппарате ТНБ вместо мешалок установлены эжекторы… Производительность увеличилась в два раза.

Вера у пульта управления: хозяйка трех этажей корпуса.

Правее пульта на красном полотнище белыми буквами выведено: «Здесь работает бригада коммунистического труда».

— Верчик, где он? — спрашивает Лешка.

Вера сразу догадалась.

— На втором этаже.

По дороге Лешка встретила Анжелу. Странно, но та сделала вид, что не заметила ее, отвернулась и покраснела. С чего бы это?

Виктор в замасленной кацавейке, с измазанным лицом что-то увлеченно подтачивал напильником и показался Лешке таким близким — сердце радостно дрогнуло. Подойти, взять его руку в свою… но рядом с Виктором какой-то незнакомый парень, и Лешка тихо сказала:

— Здравствуй!

Он поднял голову, темные, диковатые глаза полыхнули неистовой радостью. Все лицо словно, осветило мгновенной зарницей.

— Здравствуй! — И сразу же глаза потухли, будто пеплом подернулись. — Приехали? Надолго?

«Ну и глупо — на „вы“».

— Можно тебя на минутку? — отозвала она его в сторону. — Приходи сегодня к нам вечером. Придешь?

— Не хочу я к вам, — желваки на тугих скулах Нагибова забегали напряженно, губы стали еще тоньше. — Давай у клуба строителей.

— Хорошо, — согласилась она, — часов в семь.

— В восемь, — не объясняя, почему именно в восемь, назначил Виктор.

— Я буду в восемь, — так же покорно согласилась Лешка.

Ушла с обидой в сердце, но старалась как-то оправдать его: «Наверно, у них после работы собрание. А к нам не захотел — папы стесняется. Виктора в жизни столько обижали, что у него самолюбие, как незаживающая рана».

Лешка нетерпеливо ждала прихода отца. Только появился в дверях, бросилась к нему:

— Пап, у тебя в отряде был разведчик Николай?

— Академик? — озадаченно спросил Алексей Павлович.

— Н-н-не знаю, — неуверенно протянула Лешка, — он рельсы салом мазал…

— Академик! — уверенно сказал отец. — Это мы его так прозвали за башковитость;

— Так это наш декан — профессор Тураев! — объявила Лешка.

— Верно, Тураев, — вспомнил фамилию разведчика Юрасов. — Неужели декан?

— Декан!

— Подожди, я тебе одну фотографию покажу, — сказал Алексей Павлович, полез в ящик стола, достал какую-то пухлую папку, извлек из нее выцветшую карточку. На опушке леса сидели несколько партизан: в телогрейках, ушанках. Вот, в центре, отец. Совсем молодой. А рядом смуглый паренек, похож на сына Тураева, он приходил как-то в университет в форме летчика.

— Николай Федорович, — подтверждает Лешка.

За обедом отец предался воспоминаниям:

— Великим мастером на выдумки был наш Николай. Кончился в отряде бикфордов шнур — он делает его из полосок одеяла. Соорудил особую мину, мы ею под водой мост подорвали. Потом шашки изготовил, и отряд под прикрытием дымовой завесы скрылся после операции.

— Чего ж ты нам об этом никогда не рассказывал? — с осуждением спросил Севка.

— Расскажу еще, дай срок, — обещает отец. — Да, так вот надумал Тураев свою мастерскую в отряде открыть. Из неразорвавшихся фрицевских авиабомб извлекал тротил, добавлял селитру, и получалась взрывчатка необыкновенной силы.

— Химик! — почтительно заметил Севка.