|
- Хочется это увидеть, хочется понять. Но для этого надо родиться маленькой русалочкой. - Маленькой русалочкой? - переспросила Морская Дама. - Да... Вы ведь так называете своих маленьких?... - Каких маленьких? - спросила Морская Дама. Несколько мгновений она смотрела на них с откровенным удивлением - тем непреходящим удивлением, какое испытывают бессмертные при виде постоянного распада, смерти и зарождения, составляющих суть человеческой жизни. Потом, увидев выражение их лиц, она как будто опомнилась. - Ну, конечно, - сказала она и, круто переменив тему, так что вернуться к прежней стало затруднительно, согласилась с Эделин: - Да, там все совсем иначе. Чувствуешь себя, знаете ли, такой похожей, но совсем другой. Это и есть самое удивительное. Как, по-вашему, правда я выгляжу хорошо? А между тем я, знаете ли, до сегодняшнего дня еще ни разу не зачесывала себе волосы и не надевала платья. - А что вы вообще носите? - спросила мисс Глендауэр. - Наверное, что-нибудь прелестное? - Мы одеваемся совсем иначе, - ответила Морская Дама и стряхнула с платья крошку. Какое-то мгновение миссис Бантинг пристально смотрела на гостью. Мне кажется, за это мгновение у нее в голове промелькнули некие смутные, неопределенные картины языческого свойства. Однако Морская Дама сидела тут, перед ней, в ее пеньюаре, столь осязаемо благовоспитанная, с убранными по моде прелестными волосами и с таким откровенно невинным взглядом, что подозрения миссис Бантинг тут же улетучились. (А что касается Эделин, то я в этом не столь уверен.) Глава III ИНТЕРМЕДИЯ С ЖУРНАЛИСТАМИ I Самое удивительное то, что Бантинги действительно выполнили всю программу, которую наметила миссис Бантинг. Им, во всяком случае на время, безусловно удалось превратить Морскую Даму во вполне правдоподобную женщину-калеку - и это несмотря на то, что существовало множество очевидцев появления Дамы, и на возникшие вскоре серьезные внутренние разногласия. Более того, несмотря на то, что одна из горничных - кто именно, было установлено лишь значительно позже, - по секрету рассказала всю историю ухаживавшему за ней весьма самоуверенному молодому человеку, а он в следующее воскресенье сообщил ее одному подающему надежды журналисту, который болтался без дела на Лугах, вынашивая нравоописательный очерк. Подающий надежды журналист не поверил, но предпринял кое-какие расспросы и в конце концов решил, что этим делом стоит заняться. Из нескольких источников до него дошли смутные, но достаточно обильные слухи о некоем происшествии: тот молодой человек, что ухаживал за горничной, был весьма словоохотлив, когда ему было что рассказать. После этого подающий надежды журналист отправился в редакции двух ведущих фолкстонских газет, чтобы прощупать почву, и обнаружил, что до них эти слухи только что дошли и что они собирались сделать вид, будто ничего не слыхали, как обычно поступают местные газеты, столкнувшись с чем-то из ряда вон выходящим. Однако атмосфера предприимчивости, распространяемая подающим надежды журналистом, заставила их очнуться. Он это заметил и понял, что терять время нельзя. Поэтому, пока они подыскивали кого-нибудь, чтобы послать навести справки, он отправился звонить в "Дейли ганфайр" и в "Нью пейпер". Дозвонившись, он разговаривал уверенным и напористым тоном. Он сделал ставку на свою репутацию - репутацию подающего надежды журналиста. |
