Реджина с трудом глотнула и отрицательно покачала головой. Она не хотела этого ребенка. Это было ошибкой. Неудобством. Катастрофой. Но теперь он был ее ребенком, ее и Дилана. Она скрестила руки на животе, как будто таким образом могла удержать его.

— Нет, рвоты нет, — говорила Антония доктору, намотав телефонный шнур на пальцы так туго, что они посинели. — Нет, температуру я ей не мерила. Хорошо. Да, сделаем. Я ей скажу.

Антония повесила трубку.

— Донна хочет осмотреть тебя в больнице. Через десять минут она заедет за тобой.

Реджина кусала губы.

— А здесь она не может меня осмотреть? Телефон…

Антония нахмурила брови.

— Я помню о телефоне. А ты позаботься о себе.

О себе и о ребенке. Рука Реджины потянулась к крестику на шее и нащупала жемчужину. Ее сын потерялся и сейчас неизвестно где. Но и этого младенца она не должна терять. Небеса не могут быть настолько жестоки к ней.

— Через десять минут?

— Она так сказала. — Губы Антонии превратились в твердую узкую линию. Глаза были темными и сосредоточенными. Она полезла было в карман передника за сигаретами, но потом сунула их назад. — Может быть, тебе что-то нужно наверху?

Ради матери Реджина выдавила из себя улыбку.

— Спасибо, мама. Я буду хорошей девочкой.

Грубой от работы ладонью Антония погладила ее по голове.

— Самой лучшей, — сказала она.

Еще один спазм боли пронзил Реджину, словно ножом. Она закрыла глаза и опустилась на руки матери.

Дилан звал ветер в свои паруса, пока они не надулись и не стали напоминать луну. Еще один знак, подумал он. Или иллюзия?

Серебряный доллар, который он отдал Нику, подавал устойчивый сигнал, словно маяк на краю острова или точка на карте мира у Конна. Вода пенилась, разрезаемая носом лодки, которая следовала по зову монеты, как стрелка компаса, всегда указывающая строго на север. Волшебные силы вели лодку между тьмой и морскими глубинами, между бескрайним, заполненным жизнью пространством снизу и еще большим, мерцающим звездами пространством сверху. Это была родная стихия Дилана. Зубы его обнажились в зловещей усмешке. Демоны вторглись на его территорию!

Но у побережья штата Мэн есть тысячи островов, и большинство из них, со следами вырвавшейся из разломов земной коры лавы, представляют собой необитаемые крепости из скал и хвойных деревьев. Ник мог быть спрятан где угодно. Либо покоиться на дне моря. Потомки огня могли выбросить его за борт в качестве предупреждения или просто со зла.

С другого берега морские птицы оплакивали кого-то умершего.

Он не представляет для них никакой ценности.

Прошу тебя. Приведи его назад.

Дилан крепче сжал руль и стал думать о монете. Сконцентрировался на монете. Пока он чувствовал эту тонкую ниточку, он позволял себе надеяться.

— Тебе не в чем себя винить.

В голосе Донны Тома звучали нежность и сочувствие. Но глаза ее были ясными и холодными. Реджина сжала ноги, дрожа под дурацкой бумажной простыней.

— Нет никаких признаков того, что сексуальная активность или стресс могли вызвать преждевременное прекращение беременности.

Не ее вина… Это, конечно, хорошо. Но…

— Выкидыш, — поправила ее Реджина.

Доктор недовольно подняла брови.

— Я выражаюсь медицинской терминологией.

Реджина почувствовала, как лицо ее заливается краской.

— Конечно. Так ты можешь как-то остановить это?

Донна колебалась.

— Часто преждевременное прекращение беременности — или выкидыш, если тебе так больше нравится, — предотвратить нельзя.