По палате Дзюкити крался еще тише, чем по коридору, чтобы американец не проснулся и не поднял шум. Он-то, конечно, успеет сделать свое дело, но вот ускользнуть незамеченным наверняка не удастся.

А ведь это тоже важно, Яманиси-сан говорил об этом особо.

Лежавший на койке человек так и не пошевелился, пока Каваи крался к нему. Японец встал в изголовье кровати, вытащил из рукава шприц и быстрым движением вколол находившуюся в нем жидкость лежащему в плечо, прямо через рукав. И тут же навалился на него сверху. Лежащий дернулся, все его тело сотрясли судорожные конвульсии. Если бы не японец, он бы, скорее всего, свалился с кровати. Но спустя несколько секунд судороги пошли на спад, а потом и вовсе прекратились. Для гарантии Дзюкити подержал тело еще около минуты, а потом отпустил и пощупал запястье. Пульса не было. Не удовлетворившись этим, иногда пульс бывает настолько слаб, что прощупать его рукой невозможно, японец приблизил щеку к лицу лежащего. Ни малейшего дуновения. Дыхания нет. На лице Каваи появилась довольная улыбка. Лежащий на кровати человек был мертв, а значит, дело было сделано.

Так же бесшумно, как и вошел, Дзюкити выскользнул из палаты и прокрался в туалет. Там он вытащил из рукава опустевший шприц, сломал его на мелкие кусочки и спустил их в унитаз. Теперь никаких прямых улик против него не оставалось, можно было возвращаться в свою палату.

Так Каваи и поступил. Никем не замеченный, он вернулся к себе, лег в кровать и наконец-то спокойно уснул.

«Сегодня, значит, мне весь день только чайком с сухарями поститься, завтра, в лучшем случае, жидким супом, послезавтра фруктами. Да я от такой диеты скорее, чем от отравления, коньки отброшу!» — мрачно думал Берегов, один за другим кидая в рот сухарики. В его жизни еда играла очень важную роль, и перспектива сидеть на голодном пайке еще целых трое суток очень не радовала. С другой стороны, ослушаться врача Берегов боялся — слишком уж тот правдоподобно всякие ужасы расписывал. Вплоть до смертельного исхода.

«Чтоб этим японцам трижды провалиться! — зло подумал Берегов, отхлебнув еще немного чаю. — Нечего сказать, угостили ужином, показали восточное гостеприимство!»

Как раз в этот момент в дверь кухни робко постучали. Секундой позже на пороге появилась пожилая женщина, в обязанности которой входило следить за чистотой и порядком в большом доме Берегова.

— Сергей Степанович, там к вам приехали… — нерешительно сказала женщина.

— Я же ясно сказал — меня ни для кого нет! — раздраженно рявкнул Берегов. — Я болею! И вообще, у меня есть специальные часы приема. Пусть приходят в администрацию, когда положено, тогда и поговорим! Так этим посетителям и передайте.

— Сергей Степанович, они просили передать, что вас очень хочет видеть Савада Яманиси, — фамилию женщина выговорила чуть ли не по слогам.

— Японец, что ли? — Берегов так удивился, что даже заговорил нормальным голосом.

— Да, Сергей Степанович. Там их трое, очень хотят вас видеть.

Первым желанием Берегова было приказать Зине передать японцам, чтобы те убирались. Но любопытство все же взяло верх над гневом. Зачем Яманиси сюда приперся? Ведь он уже наверняка знает о том, что случилось. Для чего ему нарываться? Нет, видимо, причина серьезная. А если нет… Что ж, тогда никто не помешает ему самолично послать японца прочь" , — Ладно, веди его сюда. Но одного, эти, которые с ним, пусть на улице подождут.

Через минуту в кухню вошел Яманиси. Едва увидев Берегова, японец согнулся в долгом и низком поклоне.

Берегову пришлось встать из-за стола — неудобно как-то, когда тебе кланяются, а ты сидишь — не император.