Брюлар привел его в чувство, прыснув ему в лицо ромом.
-- О, сжалься, сжалься надо мной! -- сказал Бенуа слабым и прерывающимся голосом.
-- Я не понимаю тебя, -- отвечал Брюлар смеясь.
-- Помилуй!.. пощади!.. -- повторил шкипер "Катерины".
-- Я не понимаю этих слов, но продолжаю... и так ты можешь представить себе радость царя негров и его подданных, когда они получат белых
людей! Тех самых, которые продают и покупают собратий их как скотов! Они не будут торговаться и дадут нам в обмен множество больших Намаков...
А что касается тебя и твоих матросов, то вас убьют, сжарят и съедят! Одним словом, уничтожат совершенно, а я, получив судно твое в добычу
от этой штуки, буду таким образом владельцем двух отличных кораблей, вместо одного, нагружу их битком большими Намаками, которых я получу даром
в обмен за тебя и за твоих матросов, и пойду на Антильские острова, где с большой выгодой распродам моих негров, таким образом, я осчастливлю
колонистов, обогащу моих товарищей, а что всего лучше, накажу такого гнусного и бесчеловечного торговца неграми как ты, который продает
собратьев своих как скотов... Видишь ли что небесное правосудие наказало наконец тебя! Но я устал... уф!.. -- и Брюлар выпил разом два стакана
рома.
Несчастный Бенуа, пораженный силой этого ужасного красноречия, не смел отвечать ни слова, а когда атаман замолчал, то собравшись
несколько с духом, он сказал дрожащим голосом:
-- Я не могу поверить, чтобы такое ужасное намерение могло придти в голову человеку... Возьмите мой корабль и моих негров, но вместо
того, чтобы высадить меня на берегу у Красной реки, свезите меня к берегам Рыбьей реки, там по крайней мере я имею друзей и не буду убит, я
прошу вас не столько для себя, сколько для моих матросов, клянусь вам, я прошу вас, умоляю на коленях! Убейте меня, но не подвергайте столь
ужасной участи этих несчастных матросов, имеющих семьи, жен и детей!
-- Пустяки! Что мне за дело до их семей!
-- Капитан! -- продолжал шкипер "Катерины", со слезами на глазах. -- Бог наказывает меня за постыдное ремесло, которым я занимаюсь, но
клянусь вам, что я самым человеколюбивым образом обращался с моими невольниками. И притом же капитан... О! Капитан у меня есть жена и сын, у
которых я единственная опора; возьмите все, но сделайте милость, оставьте мне жизнь! О, пощадите меня! Позвольте мне возвратиться на родину к
моей семье.
-- Смотри, пожалуй, какой легкомысленный! Сейчас только просил он смерти, а теперь просит жизни! Как тут угодить ему!
-- О, пощадите меня и матросов моих. Это бесполезная для вас жестокость!
-- Как бесполезная? Я получаю от этого корабль и груз негров.
-- Боже мой! Боже мой! что делать! бедная моя жена и сын! -- говорил Бенуа, плача горькими слезами.
-- Хорошо! плачь, плачь себе! Я желал бы видеть кровавые слезы. О, и я также в моей жизни испытал жестокие мучения. Люди должны заплатить
мне за то, что я терпел от них, кровь за кровь! Страдания за страдания.
-- Но скажите ради Бога, разве я виноват в этом?.. Я никогда не делал вам зла.
-- Тем лучше, страдания твои будут ужаснее. |