При таком беспорядочном и ограниченном отборе проб, когда старательно обходили наиболее употребительные продукты моря (улитки турбо, двустворчатые и головоногие моллюски, тунцы), в тканях которых, по утверждениям специалистов французского Музея естественной истории, накапливается особенно много радиоактивных частиц, неудивительно, что приводимые показатели — почти исключительно по стронцию-90 и цезию-137 — в целом очень низки. В тех немногих случаях, когда высокий уровень показателей вызывает тревогу, нет никакой возможности определить их динамику и масштаб заражения, поскольку цифры всегда изолированы во времени и пространстве.

Остальные разрекламированные доклады, представляемые Францией ежегодно с 1967 года в секретариат ООН, не превосходят рассмотренный нами ни тщательностью, ни надежностью. Скорее, наоборот. Приведем только один пример, ставший известным благодаря высказыванию одного из военных контролеров, Легена, в таитянской газете «Депеш» от 18 июня 1971 года. После первого взрыва в 1966 году вся рыба в лагуне Моруроа была поражена радиацией. «Речь шла о бомбе, которую взорвали на барже, стоявшей на якоре в лагуне. Хотя мощность бомбы была невелика, она отравила морскую фауну, особенно вокруг места взрыва. Многие радиоактивные частицы были причиной вторичной радиации. В 1966–1967 годах состоялось три таких взрыва». В официальных французских докладах об этих неприятных происшествиях не говорится ни слова.

Если взять на себя труд проштудировать протоколы Научного комитета по действию атомной радиации и Политического комитета ООН, а также дебаты Генеральной Ассамблеи, можно увидеть многочисленные критические замечания и жалобы по поводу того, как трудно (а то и вовсе невозможно) сделать сколько-нибудь надежные выводы о риске облучения на основе таких фрагментарных докладов.

Небезынтересно также отметить, что летом 1972 года в Стокгольме Международная конференция по вопросам охраны окружающей среды осудила французские испытания ядерного оружия как раз со ссылкой на указанные доклады.

У Сэнфорда и Теарики эти документы ООН вызвали особенно много вопросов. Почему, например, в них не сказано ни слова о регулярном медицинском обследовании населения, обещанном с самого начала генералами и губернаторами? Может быть, военные не пожелали выполнить свое обещание? Почему с началом ядерных испытаний территориальные органы здравоохранения перестали публиковать статистические данные о причинах заболеваний и смертности? И почему возникла необходимость строить на Таити особенную, секретную военную больницу, куда направлялись для лечения даже полинезийцы, работавшие на полигонах в архипелаге Туамоту? Почему запрещено ввозить и использовать счетчики Гейгера? И наконец, почему доклады совсем не содержат данных о радиоактивности на тех обитаемых островах Туамоту, которые блинке всего расположены к Моруроа и Фангатауфе?

Как депутат Национального собрания Сэнфорд мог обращаться с письменными запросами к любому из министров французского правительства. Теперь он воспользовался этим правом. Вот что сообщал о результате его запроса «Журналь офисьель»:

«Вопрос № 1711. 25 мая 1973 года. Господин Сэнфорд спрашивает министра здравоохранения и социального обеспечения: 1) может ли министр сообщить ему статистику смертности от рака во Французской Полинезии за последнее десятилетие; 2) может ли министр сообщить или получить данные об уровне радиации на следующих трех островах: Хао, Туреиа и Мангарева.

Ответ; датирован 15 сентября 1973 года. Министр здравоохранения и социального обеспечения доводит до сведения уважаемого члена парламента, что его компетенция не распространяется на Французскую Помп цезию. Тем не менее он может сообщить: 1) в последнее десятилетие во Французской Полинезии не отмечено каких-либо изменений в статистике заболеваний раком и лейкемией; 2) радиация на всех островах Французской Полинезии держится в пределах колебаний естественного фона».