Как все политические собрания в Полинезии, митинг начался с молитвы, после чего один за другим выступали приезжие ораторы, рассказывая, какие экономические, военные, религиозные и моральные соображения побудили их решительно осудить стремление правительства обзавестись собственным атомным оружием. Все, что они говорили, тщательно переводилось на таитянский язык Фрэнсисом Сэнфордом. Хотя слушатели, судя по аплодисментам, всё отлично понимали, самое сильное впечатление производили на них не столько более или менее меткие аргументы, сколько тот простой факт, что специально приехавшие французы, среди них два деятеля церкви, открыто выступили на стороне Пуванаа, Теарики и Сэнфорда. Они привыкли к тому, что проживающие или гостящие на островах французы всегда защищают существующий порядок и диктуемую Парижем политику, а тут вдруг нашлись французы с иными убеждениями, готовые поддержать полинезийцев.

Это обстоятельство придало им храбрости, и после трехчасового митинга они прибегли к еще одной широко известной французской форме протеста. Выстроившись группами, согласно месту жительства, они прошли через весь город до губернаторского дворца и дальше. По указаниям партийных лидеров демонстранты заготовили транспаранты с лозунгами. Поначалу довольно робко, но затем все более уверенно они подняли их для всеобщего обозрения. Вот некоторые из них: Нет всем ядерным испытаниям — американским, русским, китайским или французским! Мы хотим автономии! Прекратите преступные эксперименты! Перенесите ядерные испытания во Францию! Мы не торгуем кровью наших детей! Мы не хотим быть подопытными кроликами!

Нужно ли добавлять, что, когда Сэнфорд предложил закончить демонстрацию, все участники мирно и спокойно, распевая песни, разошлись и разъехались по своим домам. Вызванные для наблюдения за порядком французские жандармы, многие из которых привыкли иметь дело с бретонскими и корсиканскими автономистами, взрывающими административные здания и похищающими видных деятелей, чтобы добиться выполнения своих требований, не верили собственным глазам. Жандармы, прибывшие из других заморских территорий Франции, тоже были приятно удивлены тем, как уважительно полинезийцы относились к закону и порядку. Так, на Мартинике незадолго до того демонстрация в связи с визитом Месмера вылилась в жестокую потасовку. Были подожжены машины и дома, 40 человек ранено, один убит. Но именно потому, что полинезийские автономисты вели себя столь сдержанно, Париж не обратил на их демонстрацию никакого внимания.

43. ПО ДОБРОЙ ВОЛЕ

Примерно с таким же презрительным равнодушием отнеслось французское правительство к одновременным протестам Австралии, Новой Зеландии и ряда южноамериканских стран против новой серии ядерных испытаний летом 1973 года. Ашиль-Фульд задал нужный тон цитированным в предыдущей главе заявлением, что на эти протесты нечего обращать внимания, так как они продиктованы исключительно партийно-политическими соображениями. Лейбористские лидеры Норман Керк в Новой Зеландии и Гоф Уитлэм в Австралии в ходе предвыборных кампаний обещали добиваться прекращения французских ядерных испытаний, если победят на выборах. Они победили, притом с большим перевесом.

Еще одним примером того, как мало считалось французское правительство с зарубежным общественным мнением, служит так называемая белая книга, выпущенная им в конце июня 1973 года. Анонимные авторы этого путаного, небрежно написанного сочинения (очевидно, бюрократы, никогда не бывавшие в Океании) ограничились повторением старой пропагандистской лжи: что на всех островах Французской Полинезии систематически измеряется радиоактивность пищевых продуктов, воздуха, почвы и воды, что в ООН ежегодно направляются подробные доклады, а Научный комитет ООН по действию атомной радиации полностью оправдывает францию и т. д., и т. п. Единственный новый аргумент свидетельствовал об оскорбительно низкой оценке читательского интеллекта.