|
Тяжкое бремя вины ложится на нынешнее правительство, которое, разумеется, в один прекрасный день уйдет. Поэтому я не обвиняю народ Франции. Мы должны бороться за то, чтобы Франция была верна своей цивилизаторской миссии и соглашению, связывающему наши народы. Другими словами, я хочу, чтобы мы могли с уважением относиться к Франции и чтобы Франция уважала нас. Вот почему я категорически возражаю против той формы проституции, которую пытаются насадить у нас и которая остается одинаково постыдной, будут ли эти женщины француженками или полинезийками. Что касается последних, то проституция уже налицо в значительных размерах, пусть даже она отчасти маскируется цветочными гирляндами, так что есть все основания поддерживать похвальные усилия некоторых лиц, ведущих борьбу с проституцией.
Мы обязаны в корне пресечь это зло и не дать ему распространиться. Зло заключается уже в том, что сюда шлют тысячи и тысячи молодых военнослужащих. Корнем зла является Центр тихоокеанских испытаний. Проблема, которая тревожит нас сегодня, лишь одна из многих опасностей, сопутствующих появлению у нас ЦТИ. Они должны исчезнуть, а для этого необходимо, чтобы исчез рассадник болезней, именуемый ЦТИ». Сильно сказано. В то же время письмо Теарики было трогательным славословием вечной Франции или, вернее, идеального образа Франции, который все полинезийцы, принадлежащие к тому же поколению, что Теарики, сохраняли в своих сердцах. Похоже было, что Теарики и Территориальная ассамблея снова проиграли неравный бой с военными. Но тут неожиданно начала громко протестовать новая группа людей, до тех пор никогда не возвышавшая свой голос. Речь шла об учащихся трех колледжей Папеэте — государственного, протестантского и католического. Собрания во время перемен и после занятий завершились принятием двух резолюций, составленных отдельно юношами и девушками. С этими резолюциями учащиеся осаждали радиостанцию и редакции газет, пока те не согласились предать протесты гласности. В своем «воззвании к взрослым» юноши, в частности, говорили: «Авторы этого решения действовали необдуманно, совсем не учитывая последствий. Ведь о чем, собственно, идет речь? О торговле белыми рабынями! Говорят, персонал будет иностранным. Но разве можем мы быть уверены, что шайка сутенеров не начнет похищать и вывозить таитянок в иностранные публичные дома? Наши сестры и будущие жены могут оказаться в числе жертв. Поэтому публичных домов ни в коем случае нельзя терпеть. Это аморальное, непристойное, безобразнейшее дело, низводящее женщину на уровень животного. Что же тогда остается от человеческого достоинства? И такие вещи происходят в стране, где толкуют о женском равноправии! Или вы, несущие ответственность, забыли, что молодежь составляет половину населения? Мы рассчитывали, что вы нас вырастите настоящими людьми. Помогите нам спасти молодежь Таити от моральной катастрофы!» Воззвание девушек было сформулировано гораздо конкретнее и лучше документировано. Вот его важнейший абзац: «Военные говорят в свое оправдание, что публичные дома предназначены только для них самих. Однако это вовсе не располагает нас мириться с такими порядками, которые унижают женщину и к тому же противоречат закону. Резолюция ООН от 2 декабря 1949 года запрещает всякую проституцию. Франция (с некоторым запозданием) подписала этот документ 25 ноября 1960 года. Как могут власти Таити допустить учреждение публичных домов, если они запрещены в других местах, в том числе во Франции? Кто бы ни был или ни стал жертвами этой системы, мы решительно осуждаем ее. Разве военные начальники бессильны? Разве они не могут справиться со своими подчиненными? Наша цивилизация начинает походить на разлагающуюся Римскую империю перед ее падением. Мы, молодые, желаем вести простой, здоровый, скромный образ жизни, нас не устраивает жизнь, полная грязи, разнузданности и гнета. Речь идет о нашем будущем и о чести Франции». Неожиданная фланговая атака застигла военных врасплох. |
