Хуже всего приходилось детям. Посещение школы на Таити обязательно. Но следить за тем, чтобы дети всех иммигрантов и впрямь ходили в школу, было трудно, а то и вовсе невозможно. Никто и не брался за это дело. Родители же детей сами чувствовали себя совершенно потерянными в новом, незнакомом мире. Подростки намного быстрее приспосабливались к необычной среде. По хорошо известному примеру нашего цивилизованного общества, они сколачивали шайки, занятые преимущественно добыванием еды, спиртного и денег посредством кражи. Девочки, естественно, рано или поздно поддавались на соблазнительные предложения, которые им на каждом углу делали молодые военные.

Да и те, кого посылали в школу, быстро оказывались на улице. Обязательное обучение кончалось в 14 лет, причем подростки не получали никакой специальности. Мощный приток крепких взрослых мужчин с других островов, понятно, не оставлял подросткам никаких шансов на бирже труда, их не брали даже на черную работу.

Врач Марсель Бонно, изучавший эти проблемы по поручению Всемирной организации здравоохранения, публиковал отчет, у которого был один-единственный недостаток: его размножили вручную таким малым тиражом, что добыть экземпляр было почти невозможно. В отчете говорилось, в частности, следующее:

«Из 100 опрошенных жителей трущоб Папеэте 80 процентов производили впечатление потерянных людей и сетовали на то, что о них никто не заботится, 10 процентов впали в апатию, 5 — держались агрессивно, а оставшимся 5 процентам жителей жизнь в трущобах нравилась».

Подводя итог тому, что происходило в Папеэте в 1964–1966 годах, можно прибегнуть к классическому термину и сказать, что впервые в истории острова возник общественный класс пролетариев.

18. ЗА ЦВЕТОЧНЫМ ЗАНАВЕСОМ

Все это время губернатор и прочие чиновники сидели в своих прохладных кабинетах и с утра до вечера писали отчеты и постановления — во всяком случае, пока не наступал час очередного приема или обеда, в большом количестве устраиваемых командированными на разные сроки во Французскую Полинезию генералами и адмиралами или же в их честь. Конечно, при этом все же оставалось время, чтобы при желании заняться наиболее жгучими проблемами и умерить ужасающую нужду.

На фоне многих бедствий они были способны радостно сообщать «хорошие» новости, которые воспринимались всеми как бессмысленное жонглирование цифрами:

«С 1963 по 1965 год валовой национальный доход вырос с 5 до 10 миллиардов таитянских франков, тогда как с 1960 по 1962 год прирост составлял всего 9 процентов в год».

«Если внимательно изучить капиталовложения ЦТИ в колонии, оказывается, что они составили 3570 миллионов в 1964 году и 3945 миллионов в 1965 году».

«Сумма находящихся в обращении денег выросла за четыре года с 0,5 миллиарда (1963) до 6 с лишним миллиардов (1966)».

«Внешнеторговый оборот составлял в 1962 году 2,3 миллиарда; к 1966 году, когда ЦТИ развернул свою деятельность, он достиг 16,5 миллиарда».

«Расходы по государственному бюджету, составлявшие в 1962 году около 1 миллиарда, превысили в 1966 году 9 миллиардов».

«Резервы, товарообмен, капиталовложения, занятость и жизненный уровень растут такими быстрыми темпами, какими могут похвастать лишь немногие страны. В целом ситуацию во Французской Полинезии следует определить как процветание».

И это еще ничто по сравнению с теми восторженными высказываниями, которые в это же время делали все французские министры при посещении Таити или по возвращении во Францию. Приведем несколько примеров изреченных ими благоглупостей.

Жакино, государственный министр, ответственный за заморские территории и департаменты, 1 июля 1963 года: «Радушие, с каким я был принят жителями этого прекрасного острова, глубоко меня тронуло.