|
- Когда же ты мне позвонишь, если я уезжаю? - спросил я. - А, ну да! -сказал он. - В Гонолулу. Я и забыл. Но ты ж не навек туда едешь. При этом он пристально на меня посмотрел. - Когда-нибудь ты вернешься и, может быть, даже захочешь мне рассказать, как там живут гонолульцы. Так я тебе позвоню. Номер твоего телефона у меня есть. Было похоже, что он знает обо мне больше, чем я думал. Впрочем, меня это особо не волновало. Отъезжая от гостиницы, я увидел припаркованные за углом зеленый "фольксваген". Потом, по дороге домой, я все время поглядывал в зеркало и сделал несколько проверочных маневров с заездом в глухие переулки и тупики "Фольксваген" не появлялся, никаких других признаков слежки я не заметил тоже. По дороге я включил приемник, который у меня всегда настроен на первую программу советского радио. Передавали концерт по заявкам тружеников моря. Сначала неизвестный мне чтец-декламатор читал отрывки из "Медного всадника", потом оркестр Большого театра исполнил танец маленьких лебедей из балета Чайковского. - А теперь, - объявила дикторша сладким голосом, - в исполнении народной артистки Советского Союза... прозвучит украинская народная песня... - "Гандзя-рыбка"! - сказал я вслух и как в воду глядел. Сколько я себя помню, во всех концертах, демонстрирующих небывалый расцвет многонационального искусства в моей стране, всегда исполнялись одни и те же песни. Если русские, то обязательно или "Среди долины ровныя", или "Вдоль по Питерской", а украинские или отрывок из "Наталки-полтавки", или вот эта самая "Гандзя". Як на мэнэ Гандзя глянэ, В мэнэ зразу сэрце въянэ, Ой, скажите ж, добри люды, Що зи мною тепер будэ. Не знаю почему, но именно "Гандзя" исполнялась на всех торжественных концертах, посвященных партийным съездам и Дню милиции или еще чему-то подобном причем исполнительница во всех случаях и во все времена была как будто одна и та же: высокая и полная тетя в черном бархатном платье до пят и с большим вырезом на пышной груди. На грудь эту она клала руки, как на подставку, заламывала пальцы и, лукаво жмурясь, заливалась инфантильным меццо-сопрано: Гандзя - рыбка, Гандзя - птычка, Гандзя - цяця, молодычка... Боже мой, думал я, неужели в этой стране и вправду никогда ничего не изменится? ЗВОНОК ИЗ ТОРОНТО Я был в самом разгаре сборов, когда вдруг раздался звонок из Канады. Привет, старик, говорит Зильберович. А, - говорю, - привет, как жизнь? В трудах, - просто отвечает он. Ты чем-нибудь занят? В каком смысле? Сейчас или вообще? Ну, сейчас и вообще. |
