|
И все-таки, когда он меня к чему-то призывал, я просто цепенел и чувствовал, что отказать ему выше моих сил. Сейчас было то же самое. Как я должен был реагировать на звонок Зильберовича? А просто никак. Кому- то взбрело в голову, что я должен все бросить и куда-то нестись. А мне кажется, что я никому ничего не должен, не должен даже и отвечать. У меня своих дел по горло. Но что-то меня нервировало и склоняло к мысли, что не ответить совсем неудобно. Понося последними словами и Зильберовича, и его, так сказать, патрона, а отчасти и себя самого, я сочинял в уме варианты отказа, начав с самого высокомерного (по телеграфу): Кому надо тот едет. Коротко, четко и вразумительно. Но нереалистично. Потому что представить себе ситуацию, в которой Он едет ко мне, даже попросту невозможно, а что я к Нему еду, это и представлять нечего. Но почему, почему, почему?.. Почему я не могу устоять перед этим человеком, который мне ни для чего не нужен? - Что ты ходишь такой взвинченный? закричала на меня жена. - Что ты куришь одну сигарету за другой и что ты бормочешь? - Разве я что-то бормочу? - удивился я. - Не только бормочешь, но и строишь рожи, и фигу кому-то крутишь. Если ты не можешь просто послать призывальщиков подальше, ответь как-нибудь вежливо. Скажи, что ты заболел, что у тебя какая-нибудь конференция, что тебе надо книжку дописать. - Ну да, - усомнился я, - а он скажет: а кому нужны твои книжки! - Ну если уж он так скажет, то ты ему тоже можешь сказать: а кому нужны твои книжки! На хамство всегда нужно отвечать только хамством. Ты сам себя ставишь на последнее место, поэтому и другие тебя ставят туда же. Она была права, как всегда. Но когда она уехала в банк, я позвонил в аэропорт, просто на всякий случай. Как я и предполагал, прямых рейсов из Мюнхена в Торонто вовсе не существует, а лететь с пересадкой во Франкфурте - это уж слишком. Чего ради я должен преодолевать такие препятствия? Хотя если разобраться, не впадая в горячку, то пересадка без вещей дело не такое уж трудное. К тому же во Франкфурте у меня было одно, я бы так сказал, интимное дельце, ради которого просто так я бы, конечно, ни в жизнь не поперся. Но если заодно... НОВЫЙ ЛЕОНАРДО ДА ВИНЧИ С Леопольдом Зильберовичем (по-домашнему Лео) я познакомился в начале шестидесятых годов через его сестру Жанету, с которой я в то время учился в университете. В литературных (или, может быть, точнее сказать, окололитературных) кругах того времени Лео был фигурой одной из самых заметных. Длинный и длинноволосый, в засаленном темном костюме, с заштопанными локтями и пузырями на коленях, он неутомимо передвигался по Москве, бывая, кажется, одновременно и в редакциях самых либеральных по тем временам журналов, и в Доме литераторов, и на всех поэтических вечерах, и на всех премьерах. |
