Дорош и Цимбалюк сделали небольшой крюк и нырнули в заросли ивняка, откуда хорошо просматривались подступы к переправе.

Как и предвидел лейтенант, гитлеровцы позаботились об охране моста. С обеих сторон шоссе были сооружены дзоты, метров на двести от берега вырублены кусты, чтобы никто не подошел к переправе незамеченным — каждая пядь земли простреливалась.

Собственно, сейчас это не имело существенного значения: смешавшись с массой отступающих, они могли добраться до середины моста и подорвать там взрывчатку, но это привело бы к гибели грузовика и не дало бы эффекта — фактически наделали бы в переправе дырок, которые гитлеровцы быстро залатают.

Цимбалюк правильно оценил ситуацию.

— Герр обер–лейтенант, — паясничая, козырнул он, — думаю, лучше всего ночью спуститься по течению…

Дорош покачал головой:

— Видишь за дзотом, с той стороны шоссе, прожектор? Никак не подберешься, все просматривается как на ладони, щепку на воде и то заметят.

— Туман, — возразил Цимбалюк, — если будет такой туман, как прошлой ночью, можно попробовать.

— Да, вероятно, другого выхода нет… — согласился лейтенант.

— Я пойду на операцию с Дубинским… — предложил Цимбалюк.

— Не хочешь со мной? — обиделся Дорош. — Но ведь мы с Дубинским можем обойтись и без тебя…

Цимбалюк лишь пожал плечами.

— Без меня не обойдетесь. Я лучше всех вас разбираюсь в подрывном деле. Мост — за мной… Сугубчику это еще не под силу, а старшина должен остаться с рацией. Вы пойдете дальше, впереди еще дел и дел, а мы уж с Дубинским…

— Они погибли смертью храбрых! — иронически усмехнулся Дорош. — Брось похоронную петь… В какие только передряги не попадали, а тут какой–то паршивый мост!

Они продрались через кустарник к бугру, за которым оставили «мерседес» с товарищами. Двинулись напрямик через редкий лесок, молчали, погруженные в свои мысли, должно быть, не очень–то и веселые.

Когда вышли на бугор, Цимбалюк, шедший впереди, вдруг остановился, подняв руку. Сделал пружинистый шаг в сторону, освобождая место лейтенанту, тот отодвинул мокрую ветку ольхи, выглянул и инстинктивно присел за кустом, чтобы остаться незамеченным: в нескольких шагах, на поляне, стоял «тигр», прямо на них смотрела пушка, черный глаз ее словно увидел их, Дорошу даже показалось, что он чуть опустился…

Но ничего не случилось, только услышали глухие удары по металлу. Лейтенант снова осторожно выглянул и успокоился: видно, танкисты заехали на поляну для ремонта — полетела гусеница, водитель бил по ней кувалдой, чтобы заменить секцию, а еще двое из экипажа расположились неподалеку под кудрявым дубом, собираясь обедать.

Лейтенант махнул рукой Цимбалюку, показывая, как обойти танкистов. Тот кивнул и скользнул между кустами. Когда отошли метров на сто, Дорош догнал сержанта. Они легли в чаще на мокрую траву, и лейтенант зашептал Цимбалюку на ухо:

— Приведи сюда ребят, оставь только Сугубчика, пусть охраняет «мерседес». Этот «тигр» навел меня на мысль…

Цимбалюк бесшумно исчез.

Дорош продолжал наблюдать за немцами.

Двое уже поели, а третий все еще возился с гусеницей.

— Еще долго, Иоахим? — спросил приземистый.

Дорош никогда бы не подумал, что это — командир, но водитель выпрямился и почтительно доложил:

— Минут двадцать, герр лейтенант.

— Каждый раз она не вовремя выходит из строя… — пробормотал лейтенант.

— А если бы это случилось во время боя? — захохотал третий.