-  Да как сказать… До сих пор не чувствовал.

    -  Инженер! - вдруг заговорил Армант, голос его был напряженный и звенящий. - Получается, что вы отождествляете свою Машину с богом?

    -  Ну что вы, - сказал Юнгман, - какой бог? Организм, только и всего. Большой и сложный организм. Подумаешь, человеков выводит. Мы вот выводим новые породы собак - что мы, боги после этого? И вообще… бог… Бог не должен совершать таких ошибок. А то - уроды разные… тупиковые ветви эволюции… пирамиды там… и прочее. Хотя, может быть, создание бога - это и есть цель эволюции Машины? Бог из Машины… Только тогда, наверное, и человеку надо будет перестать быть лишь смазкой в ее шестеренках и возвыситься до нее. Всемогущество как цель… а если оно будет достигнуто и станет средством - тогда что? Новый виток? Ладно, пойду я…

    Он поставил табурет на место и вышел. Утром его видели: совершенно спокойный, он обошел все участки, отдал несколько дельных распоряжений, потом вышел на мост, прошел по нему до самого конца - четыреста тридцать метров на тот момент, - долго стоял там, а потом прыгнул вниз. Армант, дежуривший в это утро с камерой возле моста, проследил объективом его падение до самого конца.

    -  Какая мелкая, себялюбивая сволочь! - негодовал господин Мархель, расхаживая по штабу; Петера он зачем-то притащил с собой. - Он что, не понимал, к чему это приведет? Как мы теперь будем снимать сцены с ним? А? Что молчишь? - обернулся он к генералу Айзенкопфу, который тоже расхаживал по штабу, но с меньшей скоростью и большей амплитудой, вместе они смотрелись как маятник стенных часов и маятник Фуко. - Может, переснять все это? А где исполнителя взять?

    -  Любого из моих - дарю, - сказал генерал.

    -  Типаж не тот, - сказал господин Мархель с досадой. - Не тот, не тот, не убеждай меня! - Он выставил перед собой ладонь. - Хоть он и сволочью оказался, а вспомни - какое лицо, а? Какие жесты!

    -  А может, так и сделать - мол, сволочью оказался? - раздумчиво сказал генерал.

    -  Да что ты говоришь? - возмутился господин Мархель. - Как это может быть, чтобы человек, который замыслил великое дело, и вдруг - сволочь? Нет, Йо, ты не понимаешь… - Он забегал еще быстрее. - Ты ни черта не понимаешь. Тогда получается, что мост - это творение сволочи, а тогда для чего он его замыслил и куда это смотрел генерал Айзенкопф? Что скажешь?

    -  А вот ты его сам и сыграй, - предложил генерал. Господин Мархель задумался.

    -  А что, Йо, - сказал он медленно, - это, кажется, идея. Это надо обмозговать. Значит, так: у нас есть большая сцена представления проекта, у нас есть несколько сцен, где он на строительстве, и несколько, когда он за работой…

    -  Вы уже играете одну роль, - напомнил Петер.

    -  Вот и отлично, - сказал господин Мархель. - Выйдет так, что инженер сам вершит суд над изменниками.

    -  Вы в форме кавалергарда, - напомнил Петер.

    -  Да кто заметит! - начал было господин Мархель, но перебил сам себя: - Верно, майор. Кому надо, заметят. Суд уже не переснять - или переснять?

    -  Нет, - сказал Петер. - Вы там в одном кадре… с теми.