|
Потом он вернулся, когда рядом с ним сидела Брунгильда и думала, что ее никто не видит; лицо Брунгильды было некрасивое и почти старое, уголки рта опустились, а на отяжелевших веках видны стали лиловые жилки. Брунгильда не знала, что ее видят, поэтому по ее лицу было легко понимать, что она думает, и мысли ее были такие же усталые и некрасивые, как и ее лицо. Петер тоже был в этих мыслях, и даже не он сам, а карикатура на него: этакий брезгливый ломака, чистоплюйчик… и в то же время он был все-таки отдельно от остальных, которым от Брунгильды нужно было только одно… он да еще Шанур, но Шанур был не окарикатурен, а наоборот… боже ты мой, подумал Петер, что же я натворил, я же видел, но я хотел как лучше, ладно, это мы исправим, хоть это-то можно исправить, завтра же, завтра… Он задохнулся от жалости, он захотел сказать или как-то по-иному дать понять Брунгильде, что любит ее и желает ей счастья, но не удержался в этом мире и снова оказался на дне реки, на белом, спекшемся в бетон песке.
Он пролежал в бреду двое суток, потом быстро пошел на поправку, но в день, когда привезли то, что осталось от Эка и Летучего Хрена, Петер был еще очень слаб. Их нашли только потому, что хорошо искали. У полковника Энерфельда, в которого сразу после смерти превратился Летучий Хрен, было много сильных друзей, они-то и организовали поиски, когда полковник не вернулся в назначенный срок. Полугрузовичок нашли на Плоскогорье, километрах в шестидесяти от стройки, причем тридцать километров из этих шестидесяти - в сторону от шоссе. Там, в развалинах древнего греко-православного монастыря, и наткнулись на сожженную машину с двумя трупами па сиденьях. Шофер и полковник были приколоты к спинкам сидений офицерскими кортиками - кортиками саперных офицеров со скрещенными топориками на темляках. - Садитесь, лейтенант, - сказал Петер лейтенанту-десантнику, который доставил тело. - Садитесь и рассказывайте все. Извините, я просто очень слаб, переболел чем-то странным… - Сверх рапорта - ничего, господин подполковник, - сказал лейтенант. - Каких-либо следов мы не обнаружили. Петер покивал. - Только два трупа, - сказал он полувопросительно. - Так точно, - сказал лейтенант. - В машине было трое, - сказал Петер. - Только два, - сказал лейтенант. - На переднем сиденье. Петер вспомнил очень отчетливо, как именно садились они в машину: Шанур на переднее сиденье, Летучий Хрен - на заднее, он всегда ездил сзади, потому что там можно было поспать. …могли остановить под видом патруля и потребовать старшего по званию пересесть вперед, и Шанур мог схватиться за пистолет, и его застрелили на месте и бросили - там масса мест, куда можно бросить труп, и никто не найдет, скажем - в обломки машины или самолета, а потом Эку приставили пистолет к затылку и полковнику тоже, и полковник возмущался, но ему отвечали - приказ, начальство разберется, - а потом обоих прикололи кортиками к сиденьям, облили бензином и подожгли… - Должен быть еще лейтенант, - сказал Петер. - Не было. Мы вернулись к дороге по их следам. …диверсанты просто убили бы на месте всех - и дело с концом. А ребятки майора Вельта не стали бы загонять машину в глушь и прятать, и сжигать тоже не стали бы, им нужен внешний эффект, причем такой, чтобы все догадывались, чьих рук дело, а доказать не могли… - Ну, а груз? Там же был полный кузов. - Ничего, - сказал лейтенант. - Кузов был пуст. Неужели все-таки советник? Так… - Спасибо, лейтенант. |
