Гертруда и Урсула вышли рука об руку с застывшими на губах улыбками. Волосы Урсулы растрепались еще сильнее. Она что‑то тихонько напевала себе под нос. Толпа медленно растекалась по коридору и просторному холлу, образуя небольшие группы собеседников. Женщины казались тихими, даже сонными, только глаза у них возбужденно блестели каким‑то свирепым, нездешним блеском.

Три старика с видеокамерами прошмыгнули в толпе. Постепенно большая часть народа двинулась в сторону выхода. Одни группы исчезли, другие уменьшились. Прошло четверть часа. Некоторые женщины возвращались обратно в холл, но вообще толпа все убывала. Лица становились умиротворенными, глаза сонно закрывались. Артур уже начал думать, что никто его не заметит, как вдруг перед ним остановилась пухленькая девушка с каштановыми волосами – совсем молоденькая, почти девочка. Она подбоченилась и стала пристально разглядывать Артура с головы до ног.

Артур нервно заерзал на скамейке. Он не сразу распознал в девушке ту, которая лежала на столе в алькове. Ей было лет десять‑одиннадцать, не больше. Но одета она была в такую же алую юбку для церемоний, как и старшие – и выглядела в ней гораздо лучше их, на взгляд Артура. Щеки девушки сверкали лихорадочным румянцем, в опухших глазах было жестокое выражение. Она капризно закусила нижнюю губу.

– Значит, это ты – новый мужчина, – подчеркнуто небрежно сказала она. – Хм!

– Да, мадам.

– Я могу взять тебя в любовники. А могу и не взять.

Она поднесла ко лбу пухлую ручку подчеркнутым жестом, который должен был изображать раздумья.

– Ну‑ка, повернись. Я хочу посмотреть, как ты сложен.

Артур неохотно повиновался, чувствуя себя племенным быком, которого осматривает ветеринар. Когда он поворачивался во второй раз, в коридоре появилась сухощавая, жилистая многоматерь. Она раздраженно махнула Артуру рукой, и он остановился.

– Пойдем отсюда, Диана, – сказала женщина. – Посмотри, что мама тебе купила.

Она вытолкнула вперед немолодого, но не по возрасту бодрого мужчину с прилизанными волосами, пропахшими розовой водой. Он искоса глянул на девочку и расплылся в ухмылке.

Диана едва удостоила его взгляда.

– Пошел вон, я тебя не хочу. – Она повернулась к Артуру. – Тебя хочу!

Худая женщина сказала сердито:

– Девочка, не говори глупостей! Я купила для тебя этого у Флоры Гудритч. Он гарантирован! Будь умницей, этого ты все равно не получишь. Он принадлежит твоей тете Марсии.

Она, видимо, считала, что это уладит проблему. Но девочка была другого мнения.

– Сегодня я стала женщиной! – закричала она так громко, что все присутствующие в холле обернулись. – Я могу выбирать! Так написано в книге церемоний!

Девочка снова обернулась к Артуру.

– Эй, ты! Ложись.

Она принялась стаскивать с себя юбку.

– Что тут происходит? – послышался глубокий грудной контральто.

Толпа расступилась, пропуская величественную женщину огромного роста. Макушка Артура приходилась ей как раз на уровне подбородка. И, хотя вместо церемониальной одежды на ней был обычный дорожный плащ, он не мог скрыть ее богатырского телосложения. Артур уставился на нее с благоговейным ужасом. Было что‑то завораживающее в ее огромной груди, могучем животе, ягодицах величиной с подушку. При каждом ее шаге могучие телеса содрогались.

– Хорошо, что ты вернулась, Марсия, – сказала худая женщина со смесью облегчения и раздражения, – хотя почему ты не появилась на инициации своей племянницы…

– Хорошо, дорогая, – оборвала ее мадам Марсия. – А ты кто такой?

Артур представился в третий раз. Богатырша шагнула ближе – удушающе близко («У‑ухх!» – вздохнул бесплотный голос Хигсби в ухе Артура) и всмотрелась в Артура большими водянистыми глазами.