— Вставай, — прошипела я. — Нам надо уходить.

Подставила ему плечо… благо идет. Послушно идет. Пусть и слабо, но ножки старается переставлять. Вот и почему ты такая тяжелая бычара-то, а? Я вышла в коридор, и прикусила губу, до боли, не зная, что дальше. Далеко на себе я его не протащу, сил не хватит, ребят не позовешь, не успеют, да и в состоянии ли они? Валить отсюда надо, сейчас же! Только куда! И как! Вспомнила вдруг про ключ у себя в кармане, и затащила Макса в соседний номер. Внутрь его не тянула, оставила сидеть на полу в узком коридоре, напротив ванной, прислушиваясь к звукам за стеной.

Почему тут стены такие тонкие, скажите на милость! Уже какой век на дворе, а нормальную звукоизоляцию сделать не смогли! Я слышала сопение Макса рядом, слышала, как громко ругались за стеной люди из Альфы, и думала, что делать дальше. Позвать на помощь? Кого? Ребята из Вивата пьяны или сейчас… заняты. Обождать? Ну так обожду… без сил я опустилась по стенке и села рядом с Максимилианом

Крики переместились в коридор, в номере рядом все стихло.

— Он тут был! — вскричала за дверью Лейла. Дура баба, наши ведь тоже ее могут услышать, а она так орет. — Твое зелье оказалось слабым!

Слабым, как же. Я посмотрела на Макса, на его тонкий, красивый профиль. Провела по нему кончиками пальцев. Как ребенок, честное слово. Беззащитный как ребенок. Или же не совсем…

— Лейла, — прошептал Максимилиан. Повернулся ко мне и раньше, чем я очнуться успела, его губы накрыли мои.

Целоваться он умел… я поплыла под этим поцелуем, ахнула едва слышно, когда он скользнул ладонями под рубашку, по стягивающему грудь медицинскому корсету. Хотела закричать, чтобы он перестал, но вовремя вспомнила, что нас могут услышать. А простых слов он уже не слышал: неожиданно сильный и настойчивый, он опрокинул меня на пол, навис надо мной и вновь поцеловал, властно, настойчиво, не терпя возражений. И я вдруг поняла, что не могу, не хочу сопротивляться. Поняла, что хотела этого от первой нашей встречи, от первого брошенного в мою сторону слова.

И забыв, обо всем забыв, я ответила на поцелуй, вплела пальцы в его волосы, и задохнулась от разочарования, когда он отстранился. Растаяла под его внимательным, таким ласковым взглядом. Поняла, что пути назад нет, когда пряжка моего ремня щелкнула под его пальцами. Он настолько пьян, что не понимает, что делает? Не понимает, что Лейла была в платье?

Мне было все равно. Я послушно сжала ноги, пока он стягивал с меня штаны, растеклась по полу, когда он поцеловал меня, ласково, нежно, проведя пальцами по моим бедрам, животу, ниже… властно раздвигая мне ноги.

— Макс, — выдохнула я чуть позднее, обнимая его, вдыхая его терпкий, такой незнакомый запах.

— Да? — едва слышно ответил он.

— Я… — мягкий толчок, и я вцепилась в его рубашку, удерживая рвущийся стон.

— Да? — вновь спросил он, останавливаясь. Ну вот почему он остановился? Чего ждет? Почему на меня так смотрит?

— …люблю тебя…

— Ты сама это сказала, — неожиданно твердо прошептал он, и я поняла, что пропала. Совсем пропала.

Плавилась от страсти и стыда, а он брал меня вновь и вновь, не в силах насытиться. Я уже тогда знала, что это ошибка, чудовищная ошибка, но целовала его так же жарко, как и он меня, цеплялась за него, как он за меня, поддаваясь бедрами ему навстречу. Я вслушивалась в его шепот, в его прерывистое, как у тяжело больного, дыхание, не в силах наслушаться, и когда он успокоился, опустошенный… быстро оделась, одела его и сжалась в комочек у стены, еще не до конца понимая, что наделала…

— Саша, — раздался в голове настойчивый голос.