* * *

Они уехали, и мне стало ужасно одиноко. Брожу неприкаянно по пустому дому. А вдруг Лимон останется калекой? Прикованным к постели? Что тогда? Я его не брошу, буду ухаживать. Но его враги не позволят жить спокойно. А постоянный страх меня будет убивать. Я так не могу. Лишь бы он выздоровел! Мы уедем куда-нибудь далеко, где не знают о нем ничего, и заживем тихой жизнью. Ох, как я хочу покоя! Боже, заманали! Вчера я не задумывалась об опасности, а сегодня вспоминаю и дрожь берет. Ведь нас могли схватить. Лимон бы начал отстреливаться. Появилась бы полиция — и сидела бы я сейчас в камере. Боже, лучше про гангстеров смотреть по видаку. Участвовать в этом что-то больше не хочется. А вдруг он решит, что мне понравилось? Нужно честно признаться. Я на подвиги не готова. Доказала, что могу быть рядом, — и хватит. Жить с бандитом — одно, а состоять в его банде — другое.

И еще мне жалко свинок. Что с ними будет? Наверное, заболеют. Людей не жалко. Так им и надо.

Вон Лимон кучу народа убил, а об этом в газетах не очень печалятся, больше о дамочке, грохнувшейся в обморок, переживают. Кто о Лимоне будет горевать, когда его застрелят? Никто, кроме меня и Инги. Он об этом знает и плюет на всех. Ему их тоже не жалко. Они его не пожалеют мертвым, а он их не жалеет живых. У меня выбора нет. Хорошо Инге, она нигде не пропадет. Уважаю таких самостоятельных баб. Ей и Лимон не нужен. Поначалу мне казалось, что Инга специально втирается ко мне в доверие, да и Лимон все талдычит про ее коварство. Хорошо, что не послушала. Инга — чудная, самая отзывчивая из всех моих знакомых. Наверное, потому, что умеет гадать. Когда человек так много знает о других, поневоле проникается состраданием. Она ведь и Лимона не любит, а жалеет.

Поначалу, увидев меня, она просто испугалась. Подумала, что какая-то прошмондовка прицепилась к нему. Но потом разобралась, что я не корыстная, и успокоилась. Даже сегодня правильно отговорила меня ехать. Я сразу не врубилась, а Инга рассудила трезво. Вдруг на Лимона устроят покушение? Защитить меня он не сможет. Так что преспокойненько пристрелят заодно. Лучше отсидеться здесь…

От безделья делаю себе «Кровавую Мэри» и тут же вспоминаю про Пата. Никакого желания бежать к зеркалу и высматривать его мерзкую морду не испытываю. Черт с ним. После вчерашних ужасов никакие привидения не страшны. Пусть себе клянчит перстень у Инги. Она ему не отдаст. Мне кажется, Инга так, на всякий случай, сказала Лимону, что один из нас скоро умрет. Сделала это из гуманных соображений. Чтобы он приготовился к возможной гибели и я — к его смерти. Но после всех страхов мы остались живы! С каким удовольствием выпиваю водку. Все же счастливая я телка. Правильно от родной мамочки деру дала, а то сидела бы в драных колготках и ничего, кроме телевизора и прыщавых мудаков, не видела. А так скоро стану дамой. Заведем с Лимоном дом, купим яхту и начнем богатую жизнь. Очень хочу быть похожей на Ингу. Иметь такие же красивые вещи, машину, виллу. Заведу служанку и негра…

С такими мечтами недолго и всю бутылку выдуть. Почему же так долго не возвращается Инга?

Я уже соскучилась. Странно, по Лимону не скучаю, а по ней — безумно. От него не исходит тепла, а Инга пронизана им. Не случайно она так мечтала о Средиземном море. Я ее понимаю. Хотя мне самой больше нравится Америка. Правда, я в ней не была.

Но это поправимо… Куда же делась Инга?

Мне так тоскливо. Иду в ее спальню. До дрожи в теле хочется надеть какую-нибудь ее шмотку. Сбрасываю с себя все, натягиваю ее трусики с «молнией» на пипиське, они велюровые и очень потертые. Значит, часто использовались. Сознание этого еще больше распаляет. Надеваю ее лифчик. Моим грудям в нем нечего делать, зато оборочки — балдежные. В таком — любая грудь смотрится сексуально! И, к собственной радости, нахожу черные, в дырках, чулки с тонким поясом.