Боже! Какая ж я эффектная! Настоящая герла!

Пусть только попробует возникнуть Пат, так хлестану, что полетит в тартарары…

…В этом наряде меня застает Инга. Она останавливается в дверях — и пожирает меня взглядом.

Замираю с поднятой над головой плеткой. Мне нравится, как она на меня смотрит. Обе тащимся друг от дружки. Мне совсем не стыдно, что натянула ее белье. Инга медленно подходит ко мне, запускает свои прекрасные руки в мои волосы и начинает их ворошить. Наши взгляды устремлены в зеркало. Властно она забирает из моей руки плетку и, немного отступив назад, небольно стегает меня по бедрам. Смеюсь и выпячиваю попку. Достается и по ней. Меня с детства никто не лупцевал. Забытое ощущение…

Инга бьет методично. Лицо ее преображается.

Становится сосредоточенно-нездешним. Скулы обтягиваются глянцевой смуглой кожей, чувственные брови изогнутыми линиями страдальчески перерезают большой лоб, темные круги вокруг глаз оказываются совсем черными, а сами глаза, пылающие чувственным огнем, вваливаются внутрь.

Ноздри короткого носа трепещут в такт частого, шумного дыхания. Губы не слушаются ее. Они то растягиваются в звериной улыбке, то попадают под сияющие белизной зубы и начинают кровоточить от укусов.

Мне уже больно, но продолжаю терпеть, любуясь Ингиным лицом. Она — в улетном трансе. Такое впечатление, что сейчас кончит! Пусть бьет — слаще будут ласки. От ее хлестких ударов лопается зеленая шелковая комбинация и в рассеченных местах появляется кровь. Я вскрикиваю. Инга завороженно срывает с себя одежду и остается голая.

Потом начинает хлестать плеткой себя сначала по бедрам и по спине, а затем выше — по животу и грудям. Себя бьет намного больнее, потому что быстро кожа покрывается кровоточащими ранами.

Устав, отбрасывает плетку, подскакивает ко мне, срывает зеленую комбинацию и принимается обназывать меня своей кровью, при этом успевая языком слизывать мою.

Как безумные, начинаем целоваться. Она снова поднимает плетку и протягивает мне.

— Бей! — кричит в исступлении.

Замахиваюсь — и бессильно опускаю руку. Боже! Никогда никого не била.

— Не получается…

— Умоляю! Сделай мне больно!

Закрываю глаза и начинаю хлестать, не останавливаясь. Не вижу, куда попадаю. Но по воплям Инги чувствую, что тонкий конец плетки впивается в ее тело.

— Хватит, — вдруг со стоном останавливает меня.

Забрасываю подальше плетку и открываю глаза.

Все тело Инги — в крови. На лице — блаженная улыбка. Глаза мечут сумасшедшие взгляды. Она срывается с места и несется по лестнице в свою спальню. У меня дрожат коленки, поэтому я не могу сделать ни шагу от зеркала.

Инга возвращается, держа в руках какой-то черный деревянный предмет. Не могу сообразить, что это. Она протягивает его мне. Оказывается, мужской член! Самый что ни на есть натуральный. Даже теплый. Недлинный, но очень широкий. А яички перламутровые! Сроду такого не видывала. Почему-то мгновенно вспомнила член Ходжи. Интересно их померить. Неужели такая штука влезает?

Словно желая развеять мои сомнения, Инга выхватывает его из моих рук, присаживается, широко разведя ноги, и медленно засовывает его себе внутрь. Боже! На такое смотреть без восторга нельзя! Падаю перед ней на колени и тянусь рукой к перламутровым яичкам.