Офелию охватила дрожь, когда его губы стали нежно ласкать ее рот. На нее обрушилась волна неведомых эмоций. Лисандер еще сильнее прижал ее к своему крепкому телу, и дрожь неприкрытого желания пронзила тело Офелии. Его язык проник к ней в рот, и она содрогнулась от чувственного удовольствия.

Он напоминал шоколад отменного качества, греховный, сексуальный и запретный, и как любой любитель шоколада, она не могла насытиться его вкусом. Лисандер был возбужден до боли. Единственным его желанием было поскорее облегчить эту боль.

– Поедем ко мне домой, пообедаем.

От стыда у Офелии перехватило дыхание.

– Вы ведь сейчас имеете в виду не обед, да? – пробормотала она еле слышно.

Уверенным движением Лисандер снова привлек Офелию к себе. Обжигающий взгляд остановился на ее губах, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на удовлетворение.

Внутренний жар и непреодолимое желание Офелии вдруг остыли, как вчерашний ужин. Он хотел уложить ее в постель, как поступал с другими женщинами. Это страсть, и ничего больше. Нет, Лисандер не был каким-то особенным, но Офелия всегда считала особенной себя.

Теперь она узнала, что и в ней нет ничего особенного, она попала во власть ощущений.

– Нет, я этого не хочу… Простите. – Офелия выдавила это признание в состоянии крайнего замешательства.

С поразительным изяществом зверя, сопровождавшим каждое его движение, Лисандер отпустил ее. Внезапный отказ девушки не очень удивил его, и в глазах появилась циничная насмешка. Он встречал много женщин, которые считали, что ожидание еще сильнее воспламенит его и поможет завоевать. Знание женских штучек отбило вкус к победам, потому что он уже давно был объектом бесчисленного множества уловок.

– Ничего страшного. Да и время неподходящее, – пробормотал Лисандер. – У меня есть еще одно дело.

Офелию обескуражила легкость, с которой он закрыл тему и пошел дальше. Все еще ощущая внутреннюю дрожь, она не могла заставить себя посмотреть ему в глаза. Сначала девушка почувствовала облегчение, что все так просто разрешилось, но спустя мгновение не могла избавиться от обиды.

– И что же это за дело? – Офелия потянулась за сумочкой и направилась к двери.

– Тебе необходимо изменить имидж.

Ее ошеломила такая наглость.

– Что, простите?

– В таком наряде ты никого не убедишь, что смогла увлечь меня, – пояснил Лисандер.

Его слова оскорбили Офелию. Она была опрятной, аккуратной и скромной и считала, что этого более чем достаточно.

– С моей внешностью все в порядке…

– Для роли жены тебе нужны новый гардероб и другая прическа. Мои люди позаботятся…

– Но я не хочу новый гардероб.

– Конечно, хочешь. – В его голосе звучала надменная убежденность. – Все женщины обожают модную одежду.

– А я – нет, – решительно заявила Офелия. Если бы могла, она бы сказала ему что-нибудь эдакое… Но она прекрасно понимала проблему: перед ней стоял мужчина, который привык к изысканно одетым и модно причесанным женщинам. Впервые Офелия поняла, что о собственных желаниях ей придется забыть. Такова цена. Она должна отвечать всем требованиям Лисандера.

– Мы договорились? – спросил он, словно девушка и не сказала ничего.

В ушах Офелии звенела тишина. Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, и думала о письме бабушки, которое получит в день бракосочетания. Медленно, но верно неистребимое желание послать Лисандера куда подальше отступило. Более восьми лет Глэдис Стюарт утверждала, что ей ничего не известно о Молли. Но что еще может быть в этом письме, если не информация о сестре? Значит, смена имиджа?

– Договорились, – сухо ответила она.