Он опустился рядом с ней на подстилку и властно привлек ее к себе. Марианна в ужасе рванулась прочь, но он сжал ее в своих объятиях:

– Посмотри на меня, черт подери Я причиняю тебе зло?

Она отчаянно всмотрелась в его лицо. Его бледно зеленые глаза сверкали, гипнотизируя ее, приказывая поверить ему. Она и правда ему поверила – и медленно покачала головой.

– Успокойся. – прошептал он. – Ты измучилась и перепугалась, и это нормально. Просто успокойся. Забудь обо всем.

От него пахло кожей, мускусом и хвойным дымом костра.

И Марианну вдруг охватило чувство покоя и умиротворенности. Ей хотелось закрыть глаза и ни о чем не думать.

– Хорошо. – Его голос согревал ее, опьянял, убаюкивал. Она всегда считала, что у голосов есть цвет. У его голоса был цвет темного бургундского. – Отдыхай. Ни о чем не беспокойся. Разреши мне позаботиться о тебе.

Надо стряхнуть с себя это оцепенение, туманно подумала она. Близость этого человека опасна не потому, что он может поступить с ней так, как те поступили с ее матерью, но потому, что у нее появилось такое странное чувство, словно она с ним сливается.

Нельзя бороться с противником, если станешь его частью.

Но она не пошевелилась. Она будет бороться завтра, когда восстановит силы. Сейчас она в безопасности. Странно думать о безопасности в связи с Джорданом Дрейкеном, – но не более странно, чем все, что произошло сегодня вечером…

Нет!

Марианна резко приподнялась и села, прижав одеяло к груди, тяжело дыша, готовая защищаться.

– Ты упорно стараешься все себе осложнить, – спокойно, даже равнодушно произнес Джордан.

Все еще с трудом переводя дыхание, она облизнула пересохшие губы.

– Я очень устала. Мне можно лечь? Он улыбнулся и немного подвинулся.

– Я буду в восторге. Я никогда не отказы…

– Тут он встретился с ней взглядом, и его улыбка исчезла. – Не смотри на меня так, черт подери. Я просто забыл. В определенных обстоятельствах слова произносятся бездумно.

Марианна знала, какие обстоятельства он имеет в виду. Сколько постелей и женщин сделали такую реакцию инстинктивной?

Он тихо сказал:

– Секунду назад ты знала, что тебе ничто не угрожает. Что же изменилось? – Он перешел на свою подстилку и сел. – Я предложил тебе заботу и дружеское участие, но ты глупо отказываешься от того, что тебе так необходимо.

Ничего не ответив, Марианна легла и закуталась в одеяло.

– Ты будешь тут молча лежать, и думать, и беспокоиться, а потом снова затрясешься.

– Это была мимолетная слабость. Я же сказала: я немного устала. Сейчас уже все прошло.

– Черта с два!

Она опять не ответила.

– Расскажи мне, как работают со стеклом, – неожиданно попросил Джордан. Она снова напряглась, но он нетерпеливо добавил: – Не про Окно в Поднебесье. Мы договорились о нем не упоминать. Расскажи мне о твоей работе.

– Зачем? Вам это неинтересно.

– Тебе нравится этим заниматься?

– Конечно, что за глупости!

– И как ты себя при этом чувствуешь? Марианна поняла, что никогда над этим не задумывалась. Работа просто всегда была в ее жизни, была частью ее самой, – и это нельзя отделить, как нельзя отделить цвет от пластины стекла.

– Хорошо. Плохо. Иногда я злюсь.

– Почему?

– Вам не понять.

– Совершенно верно. Не понять, если ты мне не объяснишь.

Почему бы ей не ответить ему? Тема вполне невинная.

– Иногда возникает образ, а воплотить его невозможно: руки недостаточно умелые, или цвет неудачный, или стекло слишком толстое и не служит солнцу.