К тому времени, как они прошли половину склона, дворец уже утонул в пламени. Марианна оглянулась на него, почувствовав глубокую печаль.

– Он заслуживал смерти, – тихо сказал Джордан. – Если бы ты не сделала этого, я сам убил бы его.

Она изумленно уставилась на него:

– Я не думала о Неброве.

– Да?

– Бабушкина работа. Все ее прекрасные витражи – они погибли безвозвратно…

Грегор хохотнул, обменявшись взглядом с Джорданом.

– Естественно, ты печалишься об окнах, а не об этой твари. Все вполне понятно, а, Джордан?

Но Джордан уже не смотрел на пылающий дворец. Его взгляд был устремлен вниз, на огромную воронку – результат взрывов. Она знала, что сейчас он думает не о гибели Неброва или уничтожении дворца, а о той страшной опасности, нависшей над Кассаном, и никогда не простит ей разрушенных туннелей, которые были нужны для его спасения.

– Я должна была это сделать!

– Нет, ты захотела это сделать, – непреклонно ответил он. – Здесь большая разница. Ты рассыпала порох во всех ответвлениях туннеля еще до того, как Нико увидел Неброва и его отряд.

– Разве ты не понимаешь? – спросила она. Как ей хотелось бы, чтобы он все понял! – Бабушка создала Джедалар. Она была участницей этого ужаса в туннелях, и ей необходимо было исправить то, что она сделала. Она заставила нас с мамой дать клятву, что туннель больше никогда не будет использован для того, чтобы убивать людей. Она точно рассчитала, как это сделать. Ведь она знала, что царь предназначил одну из комнат для хранения оружия и пороха, и… – Марианна замолчала, увидев, что лицо Джордана остается совершенно бесстрастным. Она ведь и не надеялась, что он простит ее. Устало она сказала: – Да, я захотела это сделать. Даже если бы я не давала той клятвы, я все равно разрушила бы туннель.

– Почему? – спросил Грегор.

– Потому что моя бабушка была права. Война – это зло, а туннель был орудием войны. Ведите свои войны тем оружием, которое у вас есть. – Она взглянула Джордану прямо в глаза. – Я рада, что это сделала.

– Ну а я не рад. Я страшно зол на тебя. – Он взял ее за локоть и потащил вниз, к ожидающему их отряду. – Но я подожду вымещать на тебе свой гнев, пока мы не проверим, нет ли у тебя ожогов.

Силы небесные, она чуть не забыла про то пламя, которое едва не пожрало их обоих.

– Я не обожглась. Это ты… – Ее взгляд упал на его руки. Она ужаснулась. Тыльная сторона руки была покрыта красными полосами. Значит, его ладони в еще худшем состоянии. – У тебя ожоги! Тебе больно.

– «Больно» – это очень точное слово. – Он сжал губы. – И от этого мое настроение отнюдь не улучшается.

– Мне очень жаль, – прошептала она. – Я не хотела, чтобы ты страдал.

Лицо Джордана ничуть не смягчилось:

– Тогда тебе не надо было взрывать туннель. Не исключено, что ты сумела одним ударом причинить вред огромному количеству людей.

Марианна покачала головой. Бесполезно спорить с ним по этому поводу: совершенно ясно, что ни один из них не убедит другого.

– У меня в седельной сумке есть целебная мазь, которая тебе поможет, – сказал Грегор.

Марианна еще раз посмотрела через плечо на пылающий дворец. Как ей хотелось бы, чтобы существовала мазь, с помощью которой можно было бы залечить боль разрыва, который произошел между ней и Джорданом.