Челлон рассеянно кивнул, не отводя взгляда от Шины.

– Да, я ухожу. Вы выиграли этот раунд, О'Ши. – В его глазах вспыхнула ярость. – Но это удалось вам в последний раз.

– Время нас рассудит, не так ли, мистер Чел лон? – с издевкой проговорил О'Ши. Он притянул Шину поближе.

Челлон заметил этот жест, но только пожал плечами и отвернулся.

– Празднуйте свою победу, – холодно бросил он и обратился к Шине: – Боюсь, что эта сцена положила конец моим добрым намерениям, дорогая. Я и так не самый терпеливый человек на свете, а сейчас чертовски рассержен. Должен предупредить вас, что с этого момента я не намерен выбирать средства.

Она посмотрела на него с недоумением.

– Не понимаю, о чем вы говорите?

Он улыбнулся с покоряющей нежностью.

– Знаю, что не понимаешь, голубка моя. Но скоро поймешь. – Он повернулся и твердой походкой зашагал к выходу.

Шина плотно закрыла за собой дверь гримерной, прислонилась к ней и испустила глубокий вздох облегчения. Этот завершающий концерт в Нью Йорке был воспринят публикой с таким же энтузиазмом, как и остальные, но она была рада, что он наконец окончился. До благотворительного концерта оставалось еще несколько недель, и теперь единственными пунктами ее программы значилось появление на нескольких публичных мероприятиях. Кажется, ей наконец удастся получить обещанный отдых.

Правда, сегодня предстоит прием у О'Дэниелсов, и дядя очень настаивал на ее присутствии там. Шина подумала, что ей надо поскорее принять душ и отправляться. Сняв свое черное шелковое платье и нижнее белье, она натянула на голову шапочку для душа. Входя в крохотную кабинку, примыкающую к гримерной, она размышляла, хватит ли у нее смелости позвонить сейчас О'Дэниелсам, позвать к телефону дядю и сказать, что она не сможет прийти, так как безумно устала.

Обдумав этот вариант и представив себе последствия, Шина решительно покачала головой. Она не может не оправдать доверия дяди. Сейчас она впервые за последние дни осталась одна. Со времени появления Челлона на ее концерте два дня назад рядом с ней неотлучно находились или дядя, или услужливый Шон Рейли. Она была просто подавлена их постоянным присутствием. Единственная причина, по которой ее оставили одну, заключалась в том, что оба присутствовали на совещании, которое устраивал О'Дэниелс перед приемом.

Наскоро сполоснувшись, Шина неохотно выключила воду и торопливо вышла. Дядя сам выбрал платье, которое она должна была надеть на прием, и Шина потянулась за ним со смутным чувством недовольства. В этот раз оно было не черным, а тускло серым, каким то квакерским. Она так устала от этих вечных черных, серых и белых цветов! Хоть бы раз ей дали надеть что нибудь яркое, что напоминало бы оперение кардинала или хотя бы синицы! И почему дядя так ревностно блюдет ее трагический образ? Шина задумалась…

Невольно ее мысли переключились на Челлона, и она почувствовала легкий укол грусти при воспоминании о том, что он обещал превратить ее в жаворонка. Несмотря на его угрозу, она больше ни разу его не видела. Ей следовало бы радоваться, тщетно убеждала она себя. Его вторжение в ее жизнь приносило только лишние проблемы.

Она вспомнила, как подействовала стычка с Челлоном на дядю Донала и Шона. Дядя настаивал, чтобы она никогда больше не виделась с Челлоном, и впервые со дня смерти Рори был откровенно резок с ней. Шину огорчала такая перемена в настроении дяди.

Челлон возник на ее горизонте подобно молнии и пропал так же быстро. Возможно, большому человеку было просто забавно смутить покой маленькой ирландской певицы, подумала она. Эта мысль доставила Шине душевную боль. Теперь он явно потерял интерес к игре. Ну что же, тем лучше для нее. Ее жизнь опять потечет ровно, и она сможет полностью посвятить себя карьере певицы, не отвлекаясь на всяких там золотоглазых плейбоев.