– Я рад, что ты наконец поняла это, голубка, – примирительно сказал он. – Любой другой на твоем месте догадался бы еще неделю назад. Я уже начал было переживать, что ты медленно соображаешь. Ты была словно ягненок, предназначенный на заклание, а я никогда не мог удержаться от искушения, тем более при таких ставках.

– И у тебя хватает наглости признавать это! – обрушилась на него не на шутку разгневанная Шина, уперев руки в бока и яростно сверкая глазами. – У тебя что, совсем нет совести?

– Нет, когда дело касается тебя, – невозмутимо ответил Рэнд. – Так что иди ка сюда и плати.

– Нет уж, ни за что! – возмущенно ответила она. – Наш уговор теряет силу. Как у тебя язык поворачивается даже говорить об этом, когда ты только что признался, какой ты негодник.

– Негодник? – Челлон вопросительно склонил голову набок. – Боже, какое старомодное слово! Но мне нравится, как оно слетает с твоих губ с этим чудесным акцентом.

– Ох! – Шина чуть не задохнулась от ярости и сжала кулаки. – Ты совершенно невозможен! У тебя напрочь отсутствует чувство стыда! Даже говорить с тобой не хочу! – Она повернулась к нему спиной и прошествовала через комнату к стоявшему у камина дивану, на который и села, кипя от возмущения.

Сразу же она услышала, как Рэнд, вставая, отодвинул стул.

– Ну и прекрасно, так даже лучше, – с ехидством произнес он. – Это только сэкономит время.

Шина даже не успела оглянуться, как он уже сидел рядом с ней. Быстро обхватив ее руками, он приподнял ее и посадил себе на колени.

– Ну, плати, – потребовал он. – Я весь вечер ждал заслуженной награды.

– Заслуженной?! – возмущенно воскликнула Шина. – У тебя хватает…

Остаток ее протестов заглушили его теплые и ласковые губы, прижавшиеся к ее рту. Целых тридцать секунд она противилась искушению и держалась холодно и скованно, не отвечая на его порыв. Но когда Челлон вложил в поцелуй еще больше страсти, она издала низкий стон и жадно припала к нему, как и каждый раз до этого. Прошло не меньше пятнадцати лихорадочных минут, пока он неохотно оторвался от нее. Они оба раскраснелись и едва дышали, и Шина с удовлетворением ощущала, как быстро бьется у Рэнда сердце возле ее уха. Она не помнила, когда успела расстегнуть его клетчатую черно зеленую рубашку, но сейчас ее лицо было прижато к его груди. Она потерлась об нее щекой, наслаждаясь колючим прикосновением жестких волосков. Как всегда, от него исходил свежий аромат мыла и теплый земной запах, который, несомненно, был его собственным.

– Сиди тихо! – грубовато одернул Рэнд, прижимая ее голову к своей груди. – Эти невинные игры доводят меня до безумия! Ты хоть знаешь, что прошлой ночью я не мог заснуть почти до рассвета?

Шина постеснялась признаться, что была точно в таком же состоянии, когда они расстались вчера вечером. Ее сжигал изнутри такой чувственный голод, что она полночи проворочалась в постели без сна.

– Я нисколько не принуждаю тебя заниматься со мной любовью, – язвительно сказала она, делая попытку встать с его колен.

– Да нет, ты просто не двигайся, – напряженным голосом остановил ее Челлон. – Я прекрасно знаю, что наш «статус кво» – дело моих рук, но мне от этого не легче. Дай мне минутку, чтобы успокоиться.

Шина тихо сидела в его объятиях, слегка напуганная страстью, прозвучавшей в его голосе.

Она прекрасно знала, что он совершенно прав. Она не могла не признаться себе, что за прошедшую неделю Челлон мог бы уже не раз без труда овладеть ею, и она бы нисколько не возражала. Девушка грустно улыбнулась, осознав, что за этим кроется. Да, за последние дни ее отношение к нему претерпело большие изменения. Нередко случались моменты, когда Шина горячо желала, чтобы он продолжал свои ласки и довел их до логического конца.