– Спасибо. – Ему казалось, что такой разговор будет с ее стороны вполне разумной платой хотя бы за неудобства, какие ему пришлось претерпеть, защищая ее права на тот славный нож.

Раздался стук в дверь, и в комнату вошли Джейн и Бесс, обе, судя по всему, еще утомленные от хлопот минувшей недели: со Стаей, медведем и недавней тайной переправой через Ла-Манш. Особенно вымотанной казалась Джейн – очевидно, она не спала.

– Ну вот, Эдуард, – улыбнулась она, – наконец-то ты снова выглядишь как настоящий король.

И в самом деле, впервые за долгое время он обрядился в панталоны, вышитые золотом плундры, шелковую нижнюю рубаху, золотисто-кремовый парчовый дублет с пышными рукавами и поверх всего этого – в отороченную мехом бархатную мантию. Он уже успел отвыкнуть от тяжеловесности замысловатых нарядов – как-никак, несколько недель проходил, одетый крестьянином. Теперь он ощущал на себе все это великолепие, словно физическое свидетельство своей монаршей ответственности, и оно в прямом смысле слова давило на него.

– Вы, я вижу, тоже в полном блеске, дорогие мои дамы, – ответил он, переводя взгляд с Грейси на них и снова на Грейси.

Джейн приблизилась к нему и погладила рукой мех у него на мантии.

– Надеюсь, это не хорек, – сказала она.

– Горностай, – ответил Эдуард. – Я вообще думаю отказаться от мехов, когда все это закончится. Боюсь по ошибке вырядиться в шкуру какого-нибудь незадачливого эзианина.

– Согласна, – коротко бросила Джейн.

– Как там Гиффорд? – спросил король, внезапно ощутив, что ему не хватает общества молодого лорда.

Если Джейн ему сестра, то Ги теперь, наверное, брат? Во всяком случае, друг. Ничто так не скрепляет дружбу, как пережитая вместе опасность, подумалось ему. – Он все еще у тебя в немилости за тот поступок?

– Он в конюшне, – сухо сообщила Джейн.

– Пусть наказание не будет слишком долгим, Джейни, – вступился за друга Эдуард. – Ты же знаешь, он сделал это, чтобы защитить тебя от опасности.

– В том-то все и дело. – Она со вздохом опустилась на одно из богато украшенных кресел с гнутыми ножками и резьбой. – Не знаю, как с ним об этом говорить. Всякий раз, когда я пытаюсь, сразу чувствую себя сварливой, высокомерной и просто глупой. А это ведь на меня не похоже.

Король сдержал улыбку.

– Как бы то ни было, я рад, что мы все вместе. Пожалуй, я предпочел бы еще одну встречу с гигантским сказочным медведем той, что мне предстоит.

Грейси эти слова, казалось, удивили.

– Да это же сущая ерунда, разве нет? Тем более после всего, что ты уже пережил. Надо просто поговорить – и все.

– Мне придется исполнять роль короля Англии, – ответил он, потирая затылок. Беседовать с Генрихом как монарх с монархом – такая задача пугала его в известном смысле больше, чем любые схватки с любыми чудовищами.

– Ты и есть король, – спокойно заметила Елизавета. – Будь собой, Эдуард, только и всего.

– Значит, короля Франции тоже зовут Генрих. Как много кругом Генрихов, верно? – пошутила Грейси, вновь нервно потеребив вырез платья.

– Этого Генриха ни с кем не спутаешь, – задумчиво сказал Эдуард. – Он Генрих, а его жена – королева Екатерина. Как у моего отца до последних шести жен.

Дверь в зал снова отворилась. Вошел дворцовый сенешаль в роскошной одежде и низко поклонился Эдуарду.

– Его величество ждет ваше величество.

– Да уж, этого не спутаешь, – пробормотала Грейси и повернулась к сенешалю.