|
– Конечно, играть «Бурю» в настоящую бурю очень выигрышно, – сказал он. – Но представляю себе, как развезло дороги сегодня утром. Розалинда, чинившая какой то костюм, подняла глаза. – Дождь, вероятно, скоро прекратится, а до Редминстера всего восемь девять миль. – Да, но на то, чтобы добраться туда, уйдет целый день, – мрачно проронил Томас. Перегнувшись через стол, Мария вылила остатки чая в чашку своего мужа. – На то и существует время, чтобы как то его убивать, мой господин и повелитель. Томас плутовски усмехнулся: – Если бы мы остались в этой уютной гостинице, я напомнил бы тебе, чем лучше всего заниматься в такой вот дождливый день. Но мне вовсе не улыбается тратить свое время на то, чтобы вытаскивать фургоны из грязи. Мария с видом этакой скромницы захлопала своими длинными темными ресницами. – Еще не поздно зайти в нашу комнату, где ты можешь напомнить мне то, что хотел, ведь наша молодежь даже еще не завтракала. – Пожалуйста, ведите себя прилично, – сказала Розалинда, протягивая кусок хлеба лежавшему под столом псу Алоизию. – В такую погоду надо отправляться как можно скорее. А если ты собираешься вытаскивать фургоны. папа, тебе надо переодеться в какое нибудь старье. – Никакой романтической жилки, – проворчал отец. – И слава Богу! – Розалинда как раз завязывала нитку узелком, когда в комнату вплыла Джессика. – Доброе утро, – сказала ее сестра с томным вздохом. – Что, родители опять докучают нам проявлениями своей супружеской привязанности? – Боюсь, что так. – Розалинда оторвала нитку и убрала швейные принадлежности в шкатулку. – Кого ты играешь сегодня утром – Джульетту? Джессика со свойственным ей изяществом уселась на стул. – Я, кажется, и в самом деле умру от любви. Ты видела вчера вечером среди публики совершенно необыкновенного джентльмена? Он стоял у левой стены. Какая у него замечательная осанка! Какое умение держаться! Какая изысканная одежда! Наверняка это был лорд. Ну и закручу же я с ним роман. – Никакого романа не будет, – твердо сказала мать. – Не такая уж ты взрослая, чтобы тебя нельзя было отшлепать, юная леди. Не увернувшись от щипка, Джессика продолжила: – Его светлость будет без ума от меня, но я решительно отвергну его ухаживания. Сжигаемый любовью, невзирая на мое не такое уж высокое происхождение, он предложит мне руку и сердце, но я скажу, что никогда не променяю сцену на скучную жизнь дамы из высшего света. Мой отказ сразит его, и он умрет от неразделенной любви. Розалинда также заметила этого джентльмена, ибо женщины всегда замечают таких мужчин: высоких, уверенных в себе, по настоящему красивых. Почему бы и не помечтать о таком? Но это утро не располагало к мечтаниям. – Думаю, этот человек – адвокат, а не лорд, – живо возразила она. – Или, может быть, преуспевающий торговец зерном. Ешь вареные яйца, пока не пришел Брайан и не съел все дочиста. Сестра со смешком поднялась на ноги и, отбросив всякую аффектацию, принялась за еду. – Бьюсь об заклад, Джульетте никогда не говорили, чтобы она ела яйца, пока их не съел младший брат. – Будь Брайан ее братом, ей непременно бы так сказали. – Розалинда свернула костюм, который чинила, и убрала в сундук вместе с другими. А вот и он, легок на помине. Снаружи кто то торопливо сбегал по лестнице. Затем послышался грохот падения. Розалинда нахмурилась. Однако не успела она подняться, как в дверях появился ее младший брат. Наружность у него была типично фицджералдовская: темные волосы, светлые голубые глаза. Но сейчас он был бледен. Левой рукой он поддерживал правую. – Я упал и, кажется, сломал себе кисть. В семье Фицджералд было очень трудно отличить серьезное от воображаемого, но Розалинда, ее приемные родители и Алоизий – все проявили искреннее участие. |
