|
– Я был на краю смерти, но зато нашел тебя, моя безупречная роза. Тепло его любви прогревало ее насквозь, но совесть все равно не позволила ей утаить то, что она думала. – Поскольку для нас обоих это момент истины, я скажу тебе со всей откровенностью: я отнюдь не безупречна, хотя, видит Бог, и старалась стать таковой. Я прилагала все усилия, чтобы быть примерной дочерью, образцовой театральной распорядительницей. Я также хотела быть и безупречной женой для тебя: всегда ласковой, любящей и рассудительной. – Она поглядела на него с некоторым беспокойством, чувствуя себя страшно неуверенно и нуждаясь в его поддержке. – Я думаю, что смогла бы поддерживать эту иллюзию несколько месяцев, но, конечно, не долгие годы. Я вспыльчива, эгоистична и никогда не смогу стать безупречной. Предостерегаю тебя, чтобы ты не возлагал на меня слишком большие надежды. Он рассмеялся, прижал ее еще крепче, так что изгибы ее тела слились с изгибами его собственного. Как жаль что его тело недостаточно сильно, чтобы излить ту яростную страсть, которая кипит в его душе. Скоро ли он окрепнет достаточно, чтобы вновь предаться физической любви? Судя по его теперешнему самочувствию, это будет достаточно скоро. – Хорошо, я внесу кое какие поправки в свои слова. Ты не безупречна. Я уверен, что если подумаю неделю другую, смогу назвать по крайней мере пять шесть свидетельств твоей небезупречности. – Он понизил голос до шепота: – Но ты идеальная женщина для меня. ЭПИЛОГ Лондон, 1819 год В театре «Атенеум» у герцога и герцогини Ашбертон естественно, была лучшая ложа. Когда они прибыли на грандиозную премьеру «Зимней сказки» в исполнении труппы Фицджералда, Розалинду буквально захлестывало бурное волнение. После пяти месяцев восстановительных работ театр поражал зрителей богатыми красками лепными украшениями и сверкающими люстрами. Прежде чем сесть, Розалинда подошла к балюстраде и обвела взглядом собравшуюся публику. Нарядно одетые мужчины и женщины в роскошных вечерних туалетах заполняли ложи, партер и балконы. Живые звуки оркестра сливались со смехом и разговорами. В ложе с противоположной стороны занимали свои места Касселы и Уэстли. Она помахала родственникам, затем герцогу и герцогине Кэндовер, которые пришли посмотреть на открытую ими в свое время труппу. Тут было много и других друзей, ибо высшее общество очень тепло приняло актрису, которая, как оказалось, была по своему происхождению французской графиней, а после замужества – герцогиней Ашбертон. Она приветствовала Стратморов, Абердаров и Сент Обинов, сознавая, что есть еще много знакомых пар, которых она не может различить со своего места. – Театр переполнен, Стивен. Все ложи заняты твоими знатными друзьями. Кажется, сегодня это самое популярное место во всем Лондоне. Он засмеялся и обвил рукой ее талию. – На этот раз, думаю, не будет необходимости выходить во время антракта на улицу, зазывая прохожих в театр. Она ласково прижалась к нему и посмотрела ему в лицо. С трудом верилось, что пять месяцев назад он был на самом краю смерти. Теперь он выглядел, да и был, здоровым, сильным и красивым. Она даже подумала, что ни один мужчина не имеет права быть таким красивым. Бросалась в глаза и его поразительная мужественность. В ее положении его внимательность и предупредительность были особенно важны. Случившееся не прошло для них обоих бесследно. Оба научились ценить жизнь. Каждый день, каждый час, каждая минута приобрели для них особую насыщенность. Они не раз с благодарностью говорили об этом, стремясь навсегда сохранить свою любовь во всей ее первоначальной свежести, оградить себя от пресыщения. Глядя на мужа, она улыбнулась: – Ты выглядишь сегодня просто замечательно, моя любовь. – А ты просто невероятно хороша собой. – Он хотел было ее поцеловать, но не решился, ибо на них смотрели почти все лондонское высшее общество. |
