|
Я больше не страшусь смерти и ужасно как рад, что еще не пришло время покинуть этот грешный мир. – Он медленно провел рукой по ее боку, от плеча до бедра. – Однако эта неожиданная перемена означает, что мы должны пересмотреть наш брачный договор. Она удивленно уставилась на него, все в груди заледенело. – Что ты имеешь в виду? – Когда я сделал тебе предложение, то особо подчеркнул, что если наша совместная жизнь не заладится, ты сможешь через несколько месяцев все переиграть, построить свою жизнь заново. Ты как то сказала, что мы будем снимать сливки с жизни. – Его рука задержалась на ее бедре, сквозь тонкое полотно своей рубашки она хорошо ощущала тепло его ладони. – Но теперь тебе предстоит жить со мной неопределенно долгое время, а это означает, что наряду со сливками тебе придется питаться также молоком, сыром и другими обыкновенными продуктами. – Ах ты, нахал этакий! – громко возмутилась она. – И почему я не спихиваю тебя с постели на пол? Ты хочешь сказать, что теперь у тебя есть время хорошенько оглядеть ярмарку невест, поэтому ты можешь спровадить меня и выбрать себе более подходящую жену? Он вскинул на нее изумленные глаза: – «Спровадить», как ты выражаешься, жену, даже при большом желании, почти невозможно, и излишне говорить, что такое желание у меня начисто отсутствует. И какая жена, по твоему мнению, подошла бы мне больше, чем ты? Она пожалела, что затеяла этот разговор, но отступать было уже поздно. – Такая, например, как Луиза. – Она сглотнула. – Жена, которую ты мог бы любить. После недолгого молчания он спокойно сказал: – Но я не любил Луизу, а она не любила меня. Мы оба были несчастны в этом браке. – Я… я, вероятно, неверно поняла, что ты сказал – или не сказал – о твоей первой женитьбе, – недоуменно проговорила Розалинда. – Я думала, что ты любил ее так сильно, что любая другая женщина может быть для тебя только сожительницей. – Неужели ты считаешь, что ты для меня только сожительница? Я обязан Джорджу Блэкмеру и долине смертной тени даже большим, чем полагал сначала. Я получил благодаря им бесценные уроки жизни. – Он пригладил рукой волосы. – Как типичный Кеньон, я не находил места для любви в своем взгляде на мир. До тех пор, во всяком случае, пока мне не привиделось это вознесение на Небеса. Если, конечно, это были Небеса. Вот тогда я и осознал, что любовь составляет самую суть бытия. Его глаза потемнели: так сильны были испытываемые им чувства. – Я влюбился в тебя с первого взгляда. И еще сильнее – с первого разговора. А после того как мы сблизились, я понял, что не хочу расставаться с тобой. Но только на пороге смерти, когда я так обессилел, что перестал даже испытывать физическое желание, я наконец полностью осознал, как много ты для меня значишь. – Он придвинулся к ней и поцеловал с неизъяснимой нежностью. – Я люблю твое тело, люблю твой ум, люблю твою душу. До сих пор я молчал об этом, но теперь заявляю совершенно официально. Я люблю тебя, Розалинда. И этих слов я никогда не говорил ни одной женщине. Ее глаза широко открылись. – Никогда? – Вчера я сказал эти слова Клаудии. – Он улыбнулся. – Но по отношению к сестре они имеют другое значение. Тепло, вдруг заполнившее ее сердце, быстро распространилось по всему ее существу, гоня залегшие кое где холодные тени, о существовании которых она даже не подозревала. – Я тоже тебя люблю, – шепнула она. – Сначала я не решалась признаться в этом самой себе, а когда наконец решилась, то сочла, что не вправе обременять тебя этим признанием. Но в глубине души я всегда знала; что люблю тебя. И это – навсегда. Он опять ее поцеловал. – Ты мое сердце, моя любимая, – мягко сказал он. – Я был на краю смерти, но зато нашел тебя, моя безупречная роза. |
