Эван решил, что ему нужно приготовить индейку, еще когда он возвращался из «Эстетик атлетикс». Тогда он заехал в супермаркет и, с одним ребенком под мышкой, другого держа за руку, словно метеор пронесся по магазину, закупая все необходимое.

Клэр уставилась на него, как будто он только что сказал ей, что получил «Оскара».

— Ты готовишь обед на День Благодарения?!

— Мы готовим, — поправил он. — Либби помогает. — Маленькая девочка принимала живое участие во всем, что он делал, и ему это нравилось. — На самом деле она мною руководит. Интересно, от кого это в ней?

Воображение Клэр нарисовало картину: Эван на кухне пытается приготовить что-нибудь помимо кофе.

— Вы готовите обед?..

Эван наморщил лоб.

— Я же тебе только что все объяснил. После болезни ты что-то плохо соображаешь.

Зачем он все это делает? Пытается отблагодарить ее за помощь? Поэтому заботится о ней, возится с Либби, читает ей на ночь сказки… Она и не ожидала, что Эван способен на такое.

— Тебе что, некуда поехать? А твоя мама, сестры, брат?

Он как-то говорил, что они все живут в Южной Калифорнии. Он и Рэйчел уже должны быть на пути туда. А они все еще здесь. Это значит… Она вдруг ощутила смутную надежду.

Это первый праздник, который он проводит вдали от своей семьи, но он сделал свой выбор. Он знал, где и с кем хотел бы провести День Благодарения.

— Они обойдутся и без меня. Я подумал, кому-то следует остаться с тобой и девочками.

«С тобой и девочками». Клэр нравилось слышать такие слова. Еще немного — и она, пожалуй, влюбится в этого парня. Хотя кого она обманывает? Она уже в него влюблена. Только ему вовсе не обязательно об этом знать.

Она знала, что он откажется, но ради приличия все-таки предложила:

— Я чувствую себя намного лучше, так что вы с Рэйчел еще вполне можете успеть на самолет.

Он не помнил, как подошел к ней и заключил ее в свои объятия.

— А если я не хочу уезжать? — спросил он, убирая волосы с ее лица. Она не отталкивала его. Это был хороший знак. Возможно, она нуждалась в нем так же, как и он в ней. — Если я нахожусь именно там, где хочу находиться? — продолжил он. — Что, если мне нравится чистить картошку, хотя я совсем не умею этого делать? Что, если я все на свете готов отдать, чтобы стоять на этом самом месте и просто смотреть в глаза самой потрясающей женщине, которую я когда-либо встречал?

Ее сердце было готово выпрыгнуть из груди.

— Похоже, после болезни ты тоже плохо соображаешь.

Эван покачал головой. С ним все в порядке. Впервые за последние годы.

— Как раз наоборот: после болезни я поумнел.

Клэр приблизилась к нему.

— Тогда в чем, собственно, проблема? — Боже, о чем она говорит? — Я имела в виду, что…

— Я знаю, что ты имела в виду. — Он провел рукой по ее щеке. — Это значит, я могу тебя поцеловать.

Клэр замерла в предвкушении. Если он ее не поцелует, она сделает это сама.

— Не зли меня.

— Мне нравится, когда ты злишься, — сказал он и поцеловал ее.

Он мечтал об этом все время, пока она лежала больная. Он хотел эту женщину. Он хотел провести с ней всю свою жизнь, слишком много она для него значила.

Тяжело дыша, Эван на секунду отстранился.

— Маме лучше? — раздался голос у них за спиной.

Эван улыбнулся и посмотрел на дверь.

— Намного лучше, дорогая, — пробормотала Клэр.