– Какова задача, командир? – поинтересовался сотрудник, заводя движок.

– Сначала я законтачу с одной девушкой. Я подскажу, куда рулить, – сказал Кондор. – У вас с коллегой стволы в машине?

– Да, есть два "тихих" ствола.

– Ну, – вздохнул Кондор, – тогда, брат, поехали на дело.

Бушмин приказал "резервному" остановиться на тихой наклонной антибской улочке, а сам, выйдя из машины, еще с полсотни шагов прошел пешком, пока вдруг из темноты, из под каких то пахучих кущей, его вдруг не окликнул тихий женский голосок:

– Андрей… я здесь!

– Ты одна, Федор? – прислушиваясь к окружающим их звукам, поинтересовался Бушмин. – Ну так объясни толком, что стряслось?!

Из довольно сбивчивого рассказа девушки он понял следующее.

Во первых, парижский помощник Пети Миллермана действительно попросил ее, Федора, иногда отзваниваться и сообщать, как и в каких местах она тусуется в их компании (в этом, в принципе, не было ничего криминального. Но вряд ли это было простым любопытством).

Во вторых, уже в местном аэропорту ее всерьез напугала одна мысль: а что теперь будет с ней, с Федором? Вольно или невольно, но она участвовала в "куршевельской разборке". А у Миллермана – она знала это наверняка – есть друзья из числа "крутых" кавказцев. Ну не друзья, а, скажем так, "клиенты"…

В третьих, испугавшись этой собственной мысли, Федор резко передумала лететь в Париж, где ее, вполне вероятно, могли ожидать крупные неприятности, а возможно, даже "предъява" за того чечена, которого она толкнула ногой, когда тот, обливаясь кровью, схватился за горло или за грудь… Она не знала, как ей теперь быть. Ну и решила в конце концов обратиться к Андрею, у которого наверняка есть какие то связи и возможности, потому что одной ей в этом деле не "отмазаться"…

В четвертых, когда она окончательно склонилась к мнению, что без помощи Андрея и его друга Жоржа ей никак не обойтись, Федор, гуляя по антибским улочкам, приняла решение идти к "Мэридину", где ее уже знают портье, и затем постучаться в "сьют", где, как она предполагала, должен сейчас находиться Андрей.

И, наконец, в пятых: когда она шла к отелю – это было минут тридцать, максимум сорок назад, – то едва не столкнулась нос к носу с двумя чеченами. Да да, с теми самыми, "куршевельскими"!.. Которые стояли возле темного джипа, припаркованного на соседней с отелем улице. Откуда, кстати, вполне нормально просматривается паркинг перед отелем "Мэридин".

Задав девушке еще пару тройку наводящих вопросов, Бушмин поинтересовался:

– Где ты здесь остановилась, Федор? Или так и бродишь по улицам и набережным вторые сутки подряд?

– Нет нет… Я сняла номер в небольшой трехзвездочной гостинице.

Узнав ее координаты, Андрей сказал:

– Топай, Федор, обратно в свой отель! Никому больше не звони и ни с кем не разговаривай! Сиди пока в номере и не высовывай оттуда носа! Мобилу отключи… Нет, выброси ее вообще на фиг! Точнее, дай ка мне сотовый, я сам по дороге куда нибудь его определю! Я завтра или же, в крайнем случае, послезавтра пришлю за тобой человека. И ты, если не хочешь неприятностей, детка, будешь слушаться его, как своего родного папу!

– Ну, где же они? – подал реплику с заднего сиденья Голубев, который в последние минуты заметно нервничал. – Пора бы им уже отзвониться, а еще лучше, нарисоваться здесь!

– Нэ э переживай, Вадим, – лениво процедил сидящий в кресле пассажира Султыбеков. – Сложный разговор, наверное, у них там, да? Такие вот дэла нэ е делаются быстро… Главное, чтобы все па алучилось, как нада…

Он посмотрел на своего крепыша водилу, у которого лицо в двух местах было заклеено пластырем.