В старом королевском замке, что в Гнезно, переполох. Русь идёт. Она перевалила рубеж, какой покойный король! Болеслав указал, а он червенские города за королевством числил.

Король Мечислав встревожен. Тщедушный и хилый, от отца Болеслава ничего не взял, ни обличья, ни храбростью, он метался по замку, бранился. Мечислав разослал гонцов по всей Польше, созывал рыцарей в Гнезно, но шляхта не торопилась.

Король просил архиепископа усовестить рыцарей, требовал поспешать, но шляхтичи съезжались неохотно. Мечислав нервничал:

- Вельможные паны ждут, когда их петух в зад клюнет.

Визгливый голос короля разносился по замку. Шляхтичи посмеивались:

- Матка бозка, не круль, подсвинок.

- И как его круль зачинал? Але пузо ему мешало?

Шляхтичей не слишком страшили русские полки. Разве не королевское войско прошло от моря и до моря и не оно ли поило коней в Днепре? А потому рыцари не спешили. Успеется. У шляхтичей свои заботы, холопы по воеводствам взбунтовались, и рыцари, какие уже приехали в Гнезно, не о русской рати говорили, а как холопов усмирить.

Шумные, задиристые паны собирались группами, грозились поучить холопов и русских князей. Вельможный пан Лещинский, перепившись сливовицы, бродил по замку, щёлкал бичом:

- Панове, этим батогом я хлестал холопов, теперь буду поучать Ярослава и Мстислава.

Хохотали шляхтичи, улыбался король, жеманничали красавицы из королевской свиты; ах, какой весёлый и храбрый пан Лещинский…

Медленно съезжались рыцари, и Мечислав бранился:

- Русские дружины уже топчут землю королевства, а гридни скоро встанут на постой в наших замках, но паны вельможные забыли о шляхетском гоноре. Раньше с крулем Болеславом копыта наших коней стучали по мостовым Киева, а сегодня рыцари готовы открыть ворота Кракова и Варшавы русским князьям.

- Так то при Болеславе! - выкрикнул один из шляхтичей.

Мечислав посмотрел на него с презрением.

- Ясновельможный круль, - зашумели паны, - воевода перемышльский, рыцарь из рыцарей, и он уже выступил на русичей. Воевода погонит их, как стадо на бойню!

Но Мечислав не успокаивался, ему ли не знать, какое воинство у воеводы перемышльского, и он сызнова рассылал гонцов по всему королевству, бранился при свите:

- Пся крев, сто чертей им в зубы, прилипли гузнами к лавкам!

В переходах король столкнулся с Марысей. Уехав из Турова, она так и прижилась в Гнезно. Спросил раздражённо:

- У вельможной пани нет забот? - Мечислав сестру не любил.

- Ясновельможный круль забыл, я не пани, я княгиня.

Король вспылил:

- Вельможная княгиня, лишённая деверями княжества?

- Ясновельможный круль, может, вспомнит, что у нас одна кровь, кровь круля Болеслава Храброго.

- Что вы хотите этим сказать?

- Я напоминаю вам, ясновельможный круль, что ваш и мой отец в таких случаях встречали врага в седле, и рыцари не скрывались от него, как трусливые мыши.

- О, Езус Мария! - воскликнул король. - Если бы вы, ясновельможная княгиня, не были моей сестрой, я бы приказал бросить вас в тюрьму.

- Если бы, ясновельможный круль, я была мужчиной, то обнажила бы саблю против врага, какой уже вступил в ваше королевство. Вы же предпочитаете оскорблять свою сестру.

И гордо прошла мимо.

Дружины дошли до Теребовля. Город прикрывал ворота между Западным и Южным Бугом. Не дожидаясь подхода русских полков, воевода теребовльский бежал в Гнезно.

От Теребовля дороги вели на Белз и Червень, на Перемышль и в Галичину.

В золототканом шатре киевского князя собрались на раду все военачальники. Ярослав сидел в торце стола, в походном креслице, обшитом красным аксамитом, и слушал Мстислава.

- Здесь земля дулебов, и вы, воеводы, видите, как им горько живётся под ляхами, - говорил черниговский князь.