Казалось, он жаждал выразить свою благодарность. Мне даже стало неудобно.

Но мы еще не могли уйти, не обидев Диринга.

Элеонора тихонько пожала мне руку.

— Пойдем, Барни. Мне любопытно.

Итак, мы последовали за Дирингом вниз по лестнице, ведущей в подвал. Там он открыл дверь в стене, и мы оказались в оцементированной комнате, где не было ничего, кроме... Кроме чего?

Я замер, не понимая, что именно вижу перед собой.

Он неподвижно висел без всякой поддержки в воздухе, примерно метрах в двадцати от пола — светящийся шар, от которого почему-то сразу же у меня заболели глаза. Он был не больше моей головы и сиял бледным, белым, фосфоресцирующим светом. Но по его поверхности ползали какие-то тени. От этого он почему-то казался живым.

И еще шар покачивался, словно на морской волне, бесконечными и непредсказуемыми движениями... Странно все это выглядело!

— Что это? — спросила Элеонора.

Диринг, улыбаясь, прислонился к стене.

— Ну же, не бойтесь. Потрогайте его.

Я протянул руку, и рука была остановлена в нескольких сантиметрах от поверхности шара, словно я наткнулся на какую-то невидимую стену. Я провел рукой сначала над шаром, потом под ним. Не было ни проводов, ни стеклянной опоры.

— Что его держит? — спросил я Диринга. — Магниты?

Диринг покачал головой.

— Это довольно сложно объяснить. Вы не можете его коснуться, потому что он существует в другом континууме пространства—времени. То есть, на другом плане существования.

— А что это такое? — спросила Элеонора, восхищенно разглядывая, как ее кольцо сверкает в сиянии шара.

— Можете называть это материализатором мыслей. — Диринг по-прежнему улыбался, но мне показалось, что взгляд у него стал настороженным. — Он работает по принципу любого усилителя. Если бы у вас было достаточно силы воли, мистер Корбетт, вы могли бы создавать материальные объекты, просто думая о них — одной силой мысли.

Элеонора взглянула на меня. Уж не помешан ли слегка наш хозяин? — так и читалось в ее взгляде.

— Назовите какой-нибудь цветок, — сказал Диринг.

— Роза, — сказал я.

— Лилия, — одновременно со мной сказала Элеонора.

Наш хозяин кивнул. Он подошел к стене и открыл дверцу, которой я прежде не замечал. За ней оказалась высокая и глубокая ниша, выложенная веществом, похожим на черное стекло. Пол в ней был из такого же материала, и на нем лежало нечто, похожее на шлем, покрытый проводами, такими крошечными и так плотно переплетенными, что они напоминали ткань.

Диринг надел шлем себе на голову.

От него тянулся провод с вилкой на конце. Диринг закрыл дверь, вставил вилку в розетку на стене, затем щелкнул прозрачной панелью на двери.

— Смотрите внимательно.

Мы с Элеонорой уставились в нишу. Внезапно откуда-то сзади донесся стонущий звук. Я оглянулся. Невероятный сияющий шар вращался, как крошечная планета.

Глаза Диринга были закрыты. По поверхности его шлема бегали ручейки какого-то опалесцирующего света. Свет отражался в стенах ниши.

Внезапно через панели я увидел прозрачный туман. Он сгущался, образовывая что-то знакомое. И за стеклом возник туманный призрак цветка — это была лилия.

Она сгустилась и стала трехмерной и совсем настоящей! Невероятно, но она действительно лежала там. А рядом сгущалось в виде розы еще одно облачко тумана.

Затем свет, ползающий по стенам, побледнел и исчез. Я встретился взглядом с Элеонорой и прочитал в ее глазах абсолютное недоверие.

Что это? Фокус?

Диринг открыл дверь ниши, потом поднял цветы и протянул их Элеоноре.

Цветы выглядели совершенно обычными и были очень свежими.