Когда Марграл в третий раз поднял жезл, Демайтер, так и не разгадав загадку, вскинул руку, и его сбила с ног горячая тяжелая волна. Воздух, обрушившийся сверху, словно состоял из раскаленных шариков ртути. Марграл отскочил и восторженно закружил вокруг черной тенью. Преодолевая сопротивление, Демайтер поднял голову, и следующая порция клановой магии — вся, что он успел собрать, бахнула в невиданный метательный снаряд. Больше всего смертоносное орудие походило на старинную булаву или шестопер. Перья, закрепленные на неестественно длинной и толстой рукоятке, бешено вращались. И это позволяло булаве маневрировать точно снаряду иномирцев, выслеживая предназначенную жертву.

Магические потоки схлестнулись. Вращающаяся булава, разбрасывая отколовшиеся острые пластины, грохнулась оземь и взорвалась, поставив землю на дыбы. И тут же колдовской жезл Марграла изрыгнул смрадное пламя. Огненный клубок швырнул оглушенного Демайтера, который так и не успел подняться, в образовавшуюся воронку.

Враг отбросил разряженный жезл и ринулся следом.

Клыки и когти нежити с треском вспарывали плащ королевского стражника. Марграл кромсал серебряный орнамент, стремясь выцарапать из защитного кокона ненавистное содержимое. Он выл от ненависти, раздирая черную мантию. И когда она превратилась в тряпку и с треском разошлась, Демайтер, наконец, пробил чужую броню и грудь.

Струи цвета платины и червонного золота вспороли почти человеческое сердце.

Завоняло жженой костью. Скупо брызнула бурая кровь. Первородная Тьма выплеснулась из развороченной груди Марграла. Пришел ослепительный свет, на миг вырвав из небытия высокие небеса.

Демайтер хватанул ртом воздух, расцарапав горло песчаной пылью. Его сердце тоже почти остановилось, сделало несколько тяжких и медленных ударов, длившихся целую вечность… и понеслось вскачь сквозь магические потоки, струящиеся во Вселенной с тех пор, когда Мир, тонущий в цветной метели, еще был юн, зыбок и беззвучен.

Стражник сбросил с себя издыхающего повелителя нежити, перевернулся на спину, и съехал на дно воронки по осыпающемуся склону.

Над ее краем возникла голова дракона. Зверюга щурилась и криво ухмылялась: одна ее щека была порвана, упряжь отсутствовала, а зубы — прекрасные, идеально ровные, устрашающие драконьи зубы — частично выбиты и раскрошены. Десны кровоточили, раздвоенный язык вываливался набок. И вообще выглядело благородное животное так, словно ему крепко досталось в кабацкой драке.

«Настоящие драконы ищеек должны парить где-то в вышине, занятые небесным сражением, — подумал стражник, пронаблюдав этот пьяный фарс, и отстраненно посмотрел, как Марграл неподалеку дернулся в последний раз и затих. — Эта запредельная магия свела меня с ума»…

Мысли запутались, высокое небо закружило облака. Демайтер зажмурился, тыльной стороной ладони оттер с лица дымящуюся кровь нежити и снова открыл глаза. Рядом с головой дракона торчала голова Хас-Сеттена. Двухголовое чудовище в звенящей тишине переглядывалось и беззвучно открывало рты.

Не вставая, стражник заставил себя повернутся к дохлому повелителю нежити. Черные крылья полукровки бесследно растаяли. Над правой лопаткой торчала рукоять кинжала королевской ищейки. Ранение не было смертельным.

— Нет! — хрипло констатировал Демайтер, обращаясь к драконоХассету. — Ты засадил его в труп!

Голова дракона исчезла.

Сыщик напротив — перевалился через край и скатился на дно воронки, по колено заполнившейся водой.

Оглушенный Демайтер поднялся навстречу, поскальзываясь на осыпающимся песке.