Тррах!

Хассет влетел спиной в витраж, ударился о раму и грохнулся на пол сарая. Несколько секунд цветные осколки кружили вокруг, прежде чем осыпаться. Где-то в глубине мастерской захлопали тонкие кожаные крылья птицелова. Хассет перевернулся на бок, подтянул колени к животу и с усилием выжал из легких остатки болотного газа, которым его травила негостеприимная нечисть. По всему телу гуляла противная дрожь, левую руку и половину груди все еще кололо и жгло.

— Убери кинжал, Хас-Сеттен, иначе мне не подойти. Клановая магия штука серьезная, — сказал кто-то издалека, — не бойся, парень, я всего лишь хочу помочь.

Хассет с усилием разжал пальцы, выпустил узорчатую рукоять и приподнялся, вглядываясь в лицо склонившегося над ним человека, черты которого медленно всплывали в памяти.

— Ну и вонь, — покачал головой Свен-Одар, — где это ты умудрился так вывозиться, светлый господин, а? И часа не прошло, а тебя прям не узнать.

— У нас очень мало времени, мастер, — прошептал Хассет, — только до… — он проглотил слюну и на секунду закрыл глаза.

— До заката, — подсказал Нодар. — Давай руку.

— Дерьмо! — хрипло признался Хассет, проморгался, несколько раз вздохнул и с помощью мастера поднялся на ноги. — Где она, Нодар? Надеюсь, я ее не потерял?

Мастер, все еще поддерживая гостя, указал на пол. В опилках, в лужице подсыхающей вязкой грязи угадывались рваные кромки разбитого сосуда. Хассет молча выдернул руку из пальцев мастера, нагнулся, не притрагиваясь к находке, подобрал кинжал и спрятал в ножны.

— Я всегда думал, что это легенда, — сказал он, выдержав паузу, и пристально посмотрел на Свен-Одара.

— Легенды иногда оживают, мой господин. Такая у них судьба. А иначе зачем ей плутать от поколения к поколению? Ходит она по свету, ждет своего часа, а потом или умирает или сбывается.

Мастер, отошел и плеснул в стакан немного мутной жидкости из здоровенной бутыли, стоящей под верстаком.

— Не побрезгуй, светлый господин, — он лукаво улыбнулся и с поклоном поднес угощение дрожащему Хассету.

— У меня такой жалкий вид? — усмехнулся тот, оттер подсыхающую тину с лица и залпом опрокинул в себя пойло, источающее сивушные ароматы.

До сего дня Хассет был уверен, что легенды в СКМ заслуживают внимания лишь в том случае, если королевской ищейке поручили выявить их источник. Вариантов здесь, как правило, было немного: королевский клан, преследующий свои цели или талантливый мошенник, за чей творческий порыв обманутый искатель приключений отдал последние деньги. И словно в наказание за чересчур прагматичный подход Хассет собственными руками вытащил из небытия самое древнее и невероятное из всех слышанных им сказаний. Нелюди, князья нежити и короли из племени людей одинаково вздрагивали, когда слышали притчу о священных сосудах, заключивших в себя прах Изначального мира. В самых сладких мечтах они воображали себя хозяевами артефактов, хранящих энергию разрушения, что вырывалась на свободу, когда Изначальный мир проваливался в небытие и дробился на осколки и Земли. Черные невесты утверждали, что это единственное из преданий, которое одинаково звучит в светлых мирах, на осколках и на темных территориях.

Хассет никогда не верил в эту чушь. Возможно, миллионы лет назад миры действительно разделились в результате невиданной катастрофы. Но чтобы кто-то из древних магов, оказавшихся на грани падения в бездну, успевал разливать по кувшинам невиданные силы, рвавшиеся на свободу и искренне верил, что сможет впоследствии склеить Вселенную и обратить катастрофу вспять… Если это действительно так, он был безумен похлеще старого Нодара.