— Донна, очнись. Донна! Что с тобой?!

Землю под ногами еще раз слабо тряхнуло, и все утихло, за исключением встревоженного гомона, ржания, лая, мычания и блеяния. Вновь рассыпались по небосклону холодные блестки звезд. Над ночным лесом закружили растревоженные птицы. С рудников, расположенных в горах, обгоняя камнепады, потекли в поселки у подножий встревоженные вестники мастеров.

— Со мной? — рассеянно переспросила она, посмотрела мимо Хассета, который поддержал ее, не дав упасть.

— Донна, ты меня слышишь?

— Со мной все в порядке. Что-то случилось с измерениями, — она отстранилась. — Что-то страшное, Хасс.

— Что именно?

— Сагивус… — полувопросительно прошептала Донна и прислушалась, словно неприветливый край рудокопов, раскинувшийся вокруг, мог ответить ей на вопрос, — уцелел, — подытожила она и наконец перевела на встревоженного королевского сыщика осмысленный взгляд.

— Госпожа Тал-Линна, госпожа Тал-Линна!

Старший охранник каравана выскочил за ворота.

— С вами все в порядке?

— Да, Кведбер, благодаря Хассету. Он вовремя меня вывел.

«Каждый маг, пусть даже обычный боевой — это лишняя пара чутких ушей и тренированных глаз. И своя корысть», — подумала Донна, отвечая Кведберу.

«Не о чем беспокоится, — зашелестел у ее уха голос Хас-Сеттена. — Я распахнул дверь в комнату и калитку, через них мы и выбежали. Придерживайся этой версии. Кое-кто нас даже видел и сможет подтвердить». На постоялом дворе медленно стихала паника. Убедившись, что подземные толчки больше не повторяются, люди осторожно заглядывали в настежь распахнутые двери бревенчатой гостиницы, но войти внутрь еще никто не решался.

Хас-Сеттен почтительно отступил на шаг в присутствии посторонних и многозначительно улыбнулся. Улыбался ли этот парень своим жертвам, прежде чем перерезать им горло? Донна зябко повела округлым плечиком — ей и в голову не пришло думать о щеколде и калитке в тот момент, когда рушился дом!

«Кажется, ты соображаешь в два раза быстрее меня, Хасс, и мне это совсем не нравится», — она тряхнула головой и вошла во двор полноправной хозяйкой каравана — королевской волшебницей, мановением руки успокоившей растревоженных животных и перепуганных людей. На многие мили вокруг ей сейчас не было равных.

Поговорить с Донной наедине Хассету удалось только глубокой ночью.

— Дрейф осколков, — задумчиво ответила она, перед тем как подняться в наспех приведенную в порядок комнату. — Старая сказка для самых юных послушников клана королевских проводников, которые еще не в силах представить себе, что такое взорванный мир. Им рассказывают про таинственные живые острова, затерянные, в звездном тумане. «Представьте себе, как им одиноко, — говорит наставник, — как завидуют они королевским Провинциям, не утратившим надежду на единение. Охваченные нечеловеческой тоской Осколки вечно тянутся друг к другу, но каждый раз проплывают мимо, потерявшись в туманах мироздания. Путешествовать по этим измерениям — все равно, что прыгать по бочкам, плывущим в реке пространства и времени. Если будете прилежны и послушны, то постепенно научитесь».

— Я уже не ребенок, Донна, — прервал ее Хассет. — Насчет изначальных Лжи и Правды у нас в клане тоже немало легенд… И я прекрасно вижу, когда люди чего-то не договаривают. Просто скажи мне, что это было.

— Осколки никогда не сталкиваются и не рассыпаются в прах, — сказала Донна и самодовольно улыбнулась при виде замешательства королевского сыщика, самой историей своего клана лишенного возможности слышать и видеть мир в его целости.