– Простите, – еле слышно пробормотал он.

Они ведь все равно не поверят, если он скажет, что не собирался ничего красть. Его отец собирался – этого достаточно.

– Сереженька, да отпусти ты его! Смотри какой бледненький. Он же ребенок, отец ему небось голову задурил, – старушка наконец добрела до них и опять села на диван. Видимо, такие походы давались ей с трудом.

– Да уж, конечно! Ничего он не знал, бедный ребеночек, – с еле сдерживаемым бешенством проговорил Сергей. – В полицию его, пусть разбираются. Только не хочу, чтобы они сюда приезжали и такой день портили. Я сам его в участок отвезу, мне надоела эта семейка. Варя, останься тут, помоги бабушке с готовкой.

Сергей потащил его к двери. Старушка продолжала что-то говорить, но Паша уже не слушал – просто передвигал ногами.

Только когда они вышли на крыльцо, он понял, что забыл про Илью. Мысль была вялая: Паша был так раздавлен историей с отцом, что на Илью в его голове не осталось места. Он все-таки заставил себя оглядеть сад, но нигде не было ни движения. Очевидно, пока Паша зубрил алгебру, Илья учился не только лазить по заборам, но и прятаться. Ну и ладно, так его хоть в полицию не заберут. В глубине души Паша был даже рад, что не придется сейчас с ним разговаривать. Илья ведь оказался прав: отцы не стоят того, чтобы из-за них так париться.

Сергей толкнул его на переднее сиденье припаркованного у ворот джипа и сел за руль. Паша думал, он сейчас будет ругать его, расспрашивать про отца, грозить, но Сергей молчал. Машина прохрустела по гравию, затем выехала на трассу. Паша тупо смотрел в окно. Дорога шла вдоль моря, и он смутно понимал, что все вокруг должно казаться ему красивым, – но ничего не чувствовал. Минут через двадцать они свернули с шоссе, какое-то время петляли по улицам и остановились перед высокими железными воротами. Вокруг даже асфальта не было – просто утоптанная земля.

Кто-то отпер ворота изнутри, и машина въехала во двор, послышался лязг: ворота заперли снова. Они оказались на заваленном строительным мусором пустыре. Вдалеке виднелся новенький трехэтажный дом. У Паши в голове что-то тревожно звякнуло.

– А это разве полиция? – спросил он, едва узнавая в шелестящем шепоте собственный голос.

Тут Пашину дверь распахнули снаружи, он поднял глаза, и ему захотелось никогда не вылезать. Перед ним стоял Морж. Пару секунд они смотрели друг на друга, и в глазах Моржа снова было то странное выражение, будто он не рад, что Паша попался. Но, когда он заговорил, Паша решил, что ему показалось.

– Орать бесполезно. Участок большой, другие дома далеко. Выходи.

На негнущихся ногах вылезая из машины, Паша открыл важный закон жизни: отчаяние делает человека тупым. Если все было так, как думала старушка, откуда в этой истории Морж и «Мудрец»? И почему, раз отец собирался украсть картину, он за неделю этого не сделал? И главное, откуда ему было знать, что старушка решила позвонить в Третьяковку только после юбилея?

Но все это дошло до него слишком поздно: Сергей уже вылез из машины и снова взял его за локоть с такой силой, будто хотел доказать, что не зря тягал штангу. Паша дернулся, но рука сжалась еще сильнее.

– Ты за ним неделю гонялся, а я взял и привел, – повернувшись к Моржу, бросил Сергей. – За что я тебе плачу? Мне что, все теперь самому делать?

Морж пожал плечами. Он смотрел только на Пашу.

– Где второй? – спокойно спросил он.

– Я не знаю, – выдавил Паша. – Мы от вас в разные стороны сбежали.

– Врет, – констатировал Сергей. – Ну ничего, скажет.

– Не надо ничего делать.