— Ага, и доллары.

— Петька, ну что тут особенного?! У нас тоже были доллары, когда мама копила деньги на дом.

— И что, твоя мама платила по сто баксов за такси?

— Нет, у нас же «уазик». Не выдумывай, Петька. Триантафилиди, может, столько зарабатывает на помидорах, что маме и не снилось.

— Много ты заработаешь на помидорах! — возразил Петька. — Нет, поверь моему опыту: он подозрительный тип.

Маша хотела ответить, что знает еще одного подозрительного типа, который ездит в Сочи на такси, но смолчала.

Дед не шел из головы. Она была уверена, что больше никогда его не увидит.

Глава XI

Неожиданное расследование полковника Алентьева

На дорожке стоял новенький чемодан и еще куча полиэтиленовых пакетов и пакетиков самого соблазнительного вида. В одном угадывался арбуз, в другом просвечивала коробка с нарисованными роликами. Дед сидел на крыльце и пытался поставить Барса на задние лапы. Вредный и самостоятельный, как все коты, Барс недовольно фыркал, но не уходил. Пока Дед придерживал его за шиворот, Барс еще стоял, а потом опускался на четыре лапы и, урча, терся о Дедовы колени.

— Опять вас дома нет. — Дед смотрел виновато. Ясно, о чем он думал: хватилась мама денег или нет.

Но что такое деньги по сравнению с фотографией настоящего Николая Алентьева в газете! Зачем вернулся этот чужой человек? Что ему нужно?!

Выяснять отношения при Петьке не хотелось. А Петька не собирался уходить. Почему-то все считали Деда своим. Динамит ему сразу — «дедушка Коля», Евгений Евгеньич — «заходите в гости», и даже Барс от него не удирал!

«Жулик!» — стала злить себя Маша, но из этого ничего не получилось.

— Ты же знаешь, где ключ, — сказала она.

— Знаю. Но мне и здесь хорошо. В четырех стенах я до слез насиделся. Это тебе, — Дед показал на пакет с роликами.

— Спасибо, — без радости ответила Маша.

Дед удивленно приподнял бровь: «И это все?»

Отворачиваясь от него, Маша достала ключ из-под коврика и отперла дверь.

— Нашли записку? — шепнул ей Дед, чтобы не слышал Петька.

— Не только.

Газета с чужой фотокарточкой лежала в Машиной комнате на столе.

Дед вошел и сразу все понял.

— Петя, — сказал он, — там еще арбуз остался во дворе, принеси, пожалуйста. И вымой его.

Когда Петька вышел, Дед протянул Маше красную книжечку:

— Вот, мне отдали на память. Тридцать лет она меня дожидалась.

На согревшейся в Дедовом кармане кожаной обложке было оттиснуто золотом:

Министерство обороны СССР

Маша раскрыла книжечку. Дед! Дед на фотокарточке, только помоложе, не очень-то похожий на себя нынешнего, но все равно Дед!

Главное разведывательное управление

Генерального штаба

Алентьев Николай Георгиевич

воинское звание — майор

«А говорил, что полковник», — ища, к чему бы придраться, подумала Маша, хотя все было ясно. «Полковника» Дед получил, пока был в Америке. Но там не давали таких красных книжечек и не прикручивали орденов на грудь. Дедовы звания и награды были точками и тире в зашифрованных радиограммах.

— А в газете кто? — спросила она.

— Да подполковник один, Михальчук. У меня была встреча с журналистами, ну и его посадили рядом. Это чтобы он меня останавливал, если начну болтать лишнее, — с обидой в голосе объяснил Дед. — Вообще-то правильно: я в России давно не был и не знаю, о чем уже можно рассказывать, а что до сих пор тайна.