- Однако что же именно предлагал вам кардинал Ришелье? - спросил он лазутчика.

    Д'Артаньян, прекрасно подготовленный именно к этому вопросу, важно кивнул, восполнил естественную убыль вина в своем стакане и ответил:

    - Его высокопреосвященство, кардинал Ришелье, о котором мы иногда столь опрометчиво забываем, господа, на самом деле уделяет нам гораздо больше времени, чем можно было бы думать! Не так давно в его голове созрел чудовищный план, призванный поработить, а то и вовсе уничтожить мушкетеров короля. Он решил заслать в роту господина де Тревиля шпиона, который стал бы снабжать его информацией об умонастроениях всех без исключения мушкетеров. - Гвардейцы дружно ахнули, а разведчик поднял палец, акцентируя общее внимание, и продолжил, обведя слушателей взглядом, мрачным как штормовая туча: - И как только у какого-нибудь мушкетера появляется неправильное, антикардинальское умонастроение, его тут же - ХВАТЬ!!! И в Бастилию! - Д'Артаньян так хватил кулаком по столу, что бутылки заплясали на столешнице, а из бокалов и стаканов брызнуло вино!

    - Злодей!

    - Ирод подлый!!

    - Мерзавец!!! - враз загомонили все без исключения гвардейцы, как в лазоревых мушкетерских плащах, так и в черных плащах роты Дезессара.

    Трактир «Сосновая шишка» был переполнен сверх всякого разумения: на скамьях и на столах, в дверях кухни и на подоконниках умостились не менее полусотни человек, жадно ловивших каждое слово псевдогасконца. Винный погреб хозяина на этот раз был вычищен до самого донышка, и достойный мэтр помчался к своему соседу, прекрасно представляя себе, какой доход он может получить, удовлетворив требования гвардейцев, и какой убыток его может постигнуть, если он эти требования удовлетворить не сможет. Да и где, скажите на милость, было разместиться хозяину, если его беспокойные гости даже кухонные столы вытащили в обеденную залу?

    В красном углу, на возвышении возле камина, восседал виновник торжества в окружении ближайших друзей и, размахивая стаканом вина, а подчас и шпагой, повествовал о своем историческом визите.

    - И на эту роль, - продолжил д'Артаньян, когда возмущенные вопли стихли, - на роль предателя и шпиона его высокопреосвященство избрал меня! Меня, шевалье д'Артаньяна! Гасконца! Дворянина до мозга костей! А когда я отказал ему, он начал стращать меня Гревской площадью со всеми ее достопримечательностями вроде плахи и палача…

    - Позор! Позор негодяю! - раздалось со всех сторон одновременно.

    - Но я не испугался! - воскликнул разведчик, призвав товарищей к тишине. - Я встал, - он действительно поднялся из-за стола, - и сказал ему, злодею: «Казните меня. Казните меня, злодей! Казните меня, ирод вы подлый!! Казните всех нас, французских дворян!!! Все равно никто не станет прогибаться перед вами, негодяем! - В драматическом экстазе д'Артаньян выхватил из ножен шпагу и что было силы рубанул ею воздух. - Вы, ваше высокопреосвященство, лишили нас, дворян, наших замков, наших гербов и даже нашего исконного рыцарского права отстаивать честь нашу дворянскую на дуэли благородной, но даже вам, низкий вы человек, никогда не лишить нас главного - нашей любви к его величеству королю Франции Людовику!»

    Рев одобрения на мгновение лишил псевдогасконца возможности говорить, но он еще несколько раз взмахнул шпагой, срубив мимоходом пару-тройку самых длинных и красивых перьев пышного плюмажа со шляпы Портоса, и, когда шум стих, продолжил:

    - Никто и никогда не лишит нас нашей любви к нашему почитаемому вождю и учителю - Людовику де Бурбону! Господа! - рявкнул он, с трудом перекрывая одобрительные крики.