Его французский был невероятно далек от совершенства, но за полтора года, проведенных здесь, псевдогасконцу приходилось слышать и более скверную речь. Причем из уст самих французов. Обычное дело.

    - Третий вечер.

    - Предусмотрительно, ведь я еще вчера мог появиться, - одобрил связной и прибавил, повнимательнее присмотревшись к собеседнику в густом полумраке трактирной залы, с которым неважнецки справлялись малочисленные свечи. - А вечера, судя по всему, у вас протекают нескучно!

    Выругавшись про себя, д'Артаньян осторожно притронулся пальцами к левому глазу и выругался уже вслух, хотя и шепотом.

    - Что, горит фонарь? - спросил он.

    - Горит, - кивнул собеседник и, помедлив, уточнил: - Из-за женщин конфликтуем?

    - Да если бы! - Псевдогасконец досадливо пожал плечами. - Развели тут, понимаешь, частнособственнические умонастроения и рады! - Он скосил глаза на противоположную половину трактира. - Видите того вон здоровяка с красным шейным платком и носом аналогичного цвета? Наехал на меня позавчера, как карета на пешехода: его, мол, это место, и все тут! Законное, испокон веков ему принадлежащее!

    - Ну и? - улыбнулся связной.

    - Ну и пришлось долго и старательно объяснять, что во Франции есть только один законный владелец всех мест, включая и то, на которое претендует он сам, - его величество король.

    - Объяснение, судя по всему, велось преимущественно на скупом языке жестов? - снова хмыкнул купец.

    - Точно! - оскалился в ответ разведчик.

    Благоприятное впечатление, произведенное на него связным в первые же мгновения встречи, все усиливалось. Этот чернявый татарчонок, готовившийся, видимо, разменять четвертый десяток, казался человеком, достаточно побитым жизнью, но при этом не утратившим интереса и азарта к дальнейшему ее течению. То есть таким же, каким был и сам д'Артаньян.

    - К несчастью для меня, - продолжил он, - этот амбал в авторитете у местной публики, весьма болезненно воспринявшей наш с ним разговор и вставшей на защиту своего поверженного кумира. Так что пришлось мне взяться за оружие и доказывать свое право на место, хотя это и не вполне отвечало нашим интересам.

    - Ну и хорошо! - похвалил купец. - Все хорошо, что хорошо кончается.

    В этот момент к их столику приблизился хозяин «Кораллового короля», водрузивший перед новоприбывшим гостем бутылку вина и бокал. Глядя, как он пятится, согнувшись пополам и непрестанно улыбаясь, связной усмехнулся и сказал:

    - Готов побиться об заклад, теперь и вы здесь… в авторитете!

    - А то как же! - самодовольно хмыкнул псевдогасконец. - Кому же понравится за собственный счет ремонтировать ползала мебели, да еще и дырявую крышу латать?!

    Вслед за этим он откупорил шампанское и наполнил оба бокала.

    Купец подчеркнуто громко провозгласил здравицу в честь его величества короля Франции Людовика XIII, и они, не чокаясь, опустошили бокалы. Подцепив на ножи (не того уровня было заведение, чтобы заподозрить существование под его сводами вилок) по куску жареного тунца с общего блюда, стоявшего между ними, собеседники некоторое время молча жевали, как бы обозначая переход разговора от начальной стадии к эндшпилю, а потом связной отложил свой нож в сторону и спросил:

    - Ну а что здесь?

    Д'Артаньян сглотнул, тоже положил нож на стол и утер губы платком. Несмотря на кажущуюся тривиальность и обыденность вопроса, за ним, если разобраться, стоял отчет о всей его работе во Франции, о всех восемнадцати месяцах, проведенных им в Париже.

    За этим вопросом стояло все.