Тэтэху покойного Мизинца вложили в руку мертвеца.

Рыжий выслушал доклад. Сказал:

— Вот как… любопытно. Ай да боевик закрутили. Впрочем, детали меня не интересуют.

Николай Николаевич промолчал, вышел из гостиной. Рыжий повернулся к помощнику:

— Ну, когда летим? Узнал, Гена?

— Как минимум еще четыре часа Москва будет закрыта — сплошные грозовые фронты.

— Ну и хрен с ним! Соедините-ка меня с Колькой Наумовым. Коли уж застряли тут, нужно с Колей-Ваней пообщаться.

Через двадцать секунд Рыжий уже разговаривал с Наумовым.

— Здравствуй, Иваныч, старый капер балтийский, — весело сказал он в трубку.

— Э-э, да никак это сам Анатолий Борисович?

— Он и есть, — подтвердил Анатолий Борисович.

— Ну, наше-то каперство балтийское рядом с вашим столичным — сущая мелочь. Ты ж, говорят, уже всю Россию распродал?

— Врут, суки. Только половину. А вторую, едрен батон, Борис Абрамыч по сходной цене шинкует… Слушай, Иваныч, я тут у вас застрял из-за погоды в Москве. Может, посидим, потолкуем?

— Так ты в Питере? — удивился Наумов. На самом-то деле он совсем не удивился, а оттягивал время, пытаясь сообразить, что может стоять за предложением Рыжего. Каких-либо приятельских отношений между ними не было. Предложение «посидеть, потолковать» означало только то, что где-то их интересы пересеклись. Рыжий просто так ничего не делает. — Так ты в Питере?

— Да, в резиденции, где обычно. Подъедешь? — спросил Рыжий. Он тоже отлично понимал, о чем сейчас думает Наумов. Поэтому действовал с напором. Впрочем, он всегда действовал с напором.

— Конечно. Через часик подскочу.

— Да брось ты. Тебе езды десять минут.

— Э-э… видишь ли, Толя, у меня…

— Брось! Не царское это дело. Прикажи — стрельцы и трахнут. А мы тем временем пузырь раскатим, — весело и беспечно говорил человек, «купивший эту страну». — Давай, давай, Коля, подгребай. Если нет денег на трамвай, бери такси… Я заплачу.

— У меня проездной, — в тон ему ответил Наумов. — Еду.

Встреча двух людоедов началась в гостиной, где Толя с Колей по-братски обнялись и похлопали друг друга по спине, выпили по рюмке коньяку и потрепались.

Серьезный разговор произошел в бильярдной. В бильярд оба играли постольку-поскольку (козе понятно, что уважающий себя российский чиновник должен играть в теннис!) и шары катали для видимости. Бильярдную выбрали потому, что там стоял генератор помех и ни один из людоедов не смог бы провести тайную запись разговора. Впрочем, это все пустое… Чего им бояться в стране, которую они купили? Или — наоборот — продали?.. Впрочем, и это не существенно. Купили? Продали? Какая, к маме, разница? Было б из-за чего животом мучиться? Прими стакан на грудь — и все пройдет!

— А с какой, кстати, бабенки-то я тебя снял? — спросил, разбивая пирамиду, Рыжий. — С блондиночки? С брюнеточки?

— С рыжей, — ответил Наумов.

Это была неправда. Когда раздался звонок, он сидел над рабочими бумагами. Но, принимая правила игры, ответил так, как надо.

— Рыжие — они, Коля, очень темпераментные в койке, — сказал Рыжий и погладил себя по голове.

— Ага… особенно рыжие негритянки.

— Точно. Эти особенно злые до гребли… А, кстати, зачем ты, Коля, Мишку Малевича прессовал?

Наумов замер.