— Попрощаться?

— Да, любимый, да… Жаль, что так поспешно. Я бы с удовольствием посмотрела на твою глупую мужественную мордашку, но ты сам виноват. Я уезжаю, Зверев. И навряд ли мы когда-нибудь увидимся. Прощай, капитан.

— Куда ты уезжаешь?

— Глупый вопрос, Санечка… Странный и глупый. Во-первых, я не скажу тебе — куда. Во-вторых, главное не в том — куда. Главное в том — откуда. Ты понял?

— Нет… Ты где сейчас?

— В машине, опер. Называется — «мерседес». Кусочек нормальной человеческой жизни, абсолютно несовместимый с этой страной и с этой жизнью… Если, конечно, все это можно считать жизнью. И сейчас, Шурик, я еду в «мерседесе» туда, где он не является инородным телом. Где нормальные дороги, нормальные законы, нормальные ценности… Ты понял?

— Кажется, да, — ответил Сашка. — Ты погрузила в багажничек «мерзавца» чемоданчик с баксами и бежишь.

Настя снова засмеялась. Медяки раскатились по заплеванному полу вокзального сортира… Их наверняка подберут.

— Э-э, нет, — сказала Настя, — я не бегу. Я освобождаюсь. От дураков, пьяниц, выборов народных депутатов, гаишников… от СОВКОВОС-ТИ. И сама удивляюсь: почему я не сделала этого раньше?

— Может быть, потому, что раньше на тебе убийства не было? — сказал Зверев.

— Дурак ты! Ты неудачник, Зверев. Убогий ты человек.

— Это точно, — сказал Сашка и подмигнул своему отражению в зеркале. — До твоих высот мне никогда не подняться.

— Дурак! Безусловный, абсолютный и непроходимый, как заворот кишок. Ты ведь, в принципе, и недостоин лучшей жизни, потому что — СОВОК. А это неизлечимо, Зверев. Это беда на генетическом уровне.

— Вот и объяснились, — сказал Зверев. — Ежели ты все сказала, то давай прощаться.

— Мудак! — закричала вдруг Настя. — Мудак! Что ты дела…

И — оборвала «разговор»… Зверев пожал плечами, подумал, что прощание получилось «нежным». Он положил трубку на аппарат и пошел за бритвой.

Потом он уехал в Красногвардейский район, где грохнули водителя такси, и в агентство вернулся только спустя три часа. Похмелье уже отпустило, по делу таксиста он нашел интересного свидетеля. Так что настроение было вполне ничего… О Насте он старался не думать.

В приемной Оксана искала что-то в ящике письменного стола, негромко чертыхалась сквозь зубы.

— Что потеряла, Ксюха? — весело спросил Зверев. — Никак, секретные материалы утратила?

— Какие, к черту, секретные материалы? — ответила Оксана. — У меня принтер барахлит, почистить надо… Так спирт куда-то пропал.

— Может, испарился? — осторожно спросил Сашка.

— Ага! Вместе с бутылкой?

Зверев почесал в затылке и вышел бочком из приемной. В своем «кабинете» он первым делом спрятал «маленькую» и сел за стол, собираясь с душой поработать. Но тут ввалился Соболин.

— О, — сказал Соболин, — Саша! А я тебя, понимаешь, ищу. А тебя нет. Спросил у Оксаны, а она, понимаешь, злая. Кто-то у нее литр спирта скоммунистил.

— Так уж прямо и литр? — пробормотал Сашка.

— Литр, литр, — заверил Соболин. — Чистейшего, медицинского. Классная, Саша, доложу тебе, вещь. Я знаю одного вице-адмирала, так он на спирт яге клюковку настаивает и…

— Ты чего хотел от меня? — спросил Сашка.