Прибыл он на несколько минут раньше, в безупречно сшитом темно синем костюме, белой рубашке и полосатом галстуке.

– Как только я увидел ваши работы, так сразу понял, что мне пора их коллекционировать. – Карпентер принял у Аманды бокал с коньяком и нахмурился, глядя на стоящий на мольберте портрет.

– Это картина в стиле Нормана Рокуэлла, – прокомментировала Аманда.

– Заказчик вам хорошо заплатит, – сухо отметил Карпентер.

– Да. К сожалению, мне придется подписать ее.

– Ваши ню просто великолепны.

– Здесь у меня только две такие картины.

– Они быстро продаются, – вставила Синди.

– А подростки здесь есть? Те, что висят в галерее, просто завораживают взгляд.

– Сейчас мне никто не позирует. Но одну картину показать могу. Футболиста из колледжа. Я нарисовала ее прошлым летом.

Картина изображала молодого мускулистого парня с могучей шеей и мощными бедрами. Он стоял, раздвинув ноги, уперевшись руками в бока, предлагая всем полюбоваться его натренированным телом. А гордо вскинутая голова и легкая улыбка показывали, что плевать он хотел на тех, кто не понимает красоты бугрящихся мышц.

– Блестяще.

– Или вот эта... Натурщица – официантка. В округе известно, что я хорошо плачу. А она запаздывала с очередным взносом за автомобиль.

Талант Аманды позволял запечатлеть в картинах факты биографии моделей. Тот, кто смотрел на обнаженную официантку, сразу понимал по ее позе, выражению лица, что в модели она пошла из крайней необходимости. Ее прямые серенькие волосы, невыщипанные брови, слишком уж яркая красная помада показывали полное отсутствие изысканности, утонченности. В ее глазах читался стыд и в то же время решимость довести дело до конца и получить деньги.

– Мой Бог! – вырвалось у Карпентера.

– По моему мнению, это одна из лучших картин Аманды, – заметила Синди.

– За обедом мы обсудим цену обеих картин.

2

– Дерьмо! – рявкнул Лорен. Карпентер взглянул на Роберту, затем вновь повернулся к Лорену.

– Вы так думаете? Хорошо, выхожу со встречным предложением. Аванс я уже потратил. Вы задолжали мне вознаграждение за три месяца, а еще через три месяца вы будете должны мне уже за шесть. Я готов взять картины Аманды Финч в оплату шести месяцев моих трудов. Договорились?

– Договорились. Я не потерплю эти чертовы картины в своем доме.

– Ты только что допустил ошибку, – холодно бросила Роберта.

– Плевать. Что я получаю за эти... картины?

– Небезынтересную информацию, – ответил Карпентер. – Общаясь с миссис Перино в Гринвиче, я выяснил, что Анджело Перино работает в тесном контакте с некоей Александрой Маккуллоу из Хьюстона, большим специалистом по компьютерам. В перечне моих расходов вы найдете поездку в Хьюстон. Вышеупомянутая Алекс Маккуллоу – известная лесбиянка. Но она и Перино очень сдружились.

– Зря съездили, – хмыкнул Лорен. – Что еще?

– Я также побывал в Лондоне. Миссис Перино сообщила мне о сроках поездки туда ее мужа. В Лондоне он трижды навещал виконтессу Невилл.

– Он виделся с ее ребенком, своим сыном.

– Возможно. Но и виконтесса приходила к нему в отель. Провела с ним утро в «Дьюксе». А вечером он в отель не вернулся. Провел ночь в «Савое», в «люксе» княгини Энн Алехиной.

– Сукин сын!

Роберта вздохнула, покачала головой.

– Это все сплетни, мистер Карпентер. Любопытные сплетни, но едва ли они стоят скульптуры Декомба и двух картин Аманды Финч, плюс расходы.

– Хорошо. Вы видели в последнее время мистера Перино?

– Позавчера, – ответил Лорен.