Из коротенького эмоционального рассказа Анны у меня уже сложился определенный образ этого урода, и я нисколько не удивился бы, если бы узнал, что он дал наводку на бывшую жену сознательно. Про себя я уже решил, что церемониться с ним мы не будем.

…Он стоял в дверях своей квартиры, чесал яйца и выдыхал крутой перегар.

– Здравствуйте, Антон Евгеньевич, – сказал я. – Я вам звонил, договаривался о встрече. Моя фамилия Петров, я следователь и веду дело вашей бывшей жены.

– Дело? Дело моей бывшей жены? – спросил он.

По его реакции я сразу подумал, что сознательно он никого на Анну не наводил… Это было худо. Потому что, когда наводчик работает осознанно, он всегда знает своего подельника. А ежели он дал наводку невольно (например: случайному попутчику в поезде или собутыльнику в баре), то он может ничего и не знать.

– Может быть, мы войдем внутрь? – спросил я.

– Да, да, конечно. Только у меня не прибрано, знаете ли…

– Это не беда, – сказал я. И Димка подхватил:

– Это не важно. Нам лишь бы присесть где… А то, знаете ли, бегаешь целый день, язык высунув. А уж прибрано – не прибрано – дело десятое. Нам бы присесть. Мы же к вам по делу пришли, а не на смотрины.

А вот это Димка наврал, потому что «смотрины» нас тоже очень интересуют. Увидеть висящую на стене иранскую саблю восемнадцатого века мы, конечно, не рассчитывали. Не тот случай. Нас интересовало другое: а что непризнанный гений пьет? Чем закусывает? Ежели «благородный портвейн» из соседнего ларька – это одно. А ежели хорошую водку заводского происхождения, то совсем другое. В таком случае встает закономерный вопрос: случайно ли дал наводку на бывшую свою супружницу Антоша? Да и вообще – посмотреть на жилье человека всегда полезно. Иногда такие чудеса открываются – мама не горюй! У меня был случай еще в конце восьмидесятых. Прихожу к одному дядьке. Он свидетелем мог оказаться по совершенно пустяковому делу… Так вот, прихожу. Здрасьте. Я такой то… А он: я всегда знал, что рано или поздно вы придете. И – рассказывает мне об убийстве, совершенном четыре года назад. Вот оно как бывает…

– Что ж, – говорит Антон, – проходите. Можно не разуваться.

Насчет того, что «можно не разуваться» он очень тонко заметил. Пол в его халупе не мыли лет, наверное, сто. В такой грязи, как говорила моя мама покойная, только что ужи не водятся.

Мы прошли в комнату. Здесь было так же грязно, убого, с претензией на «богемность». Но дорогой водкой определенно не пахло.

– Чем могу? – спросил хозяин, не предлагая сесть.

– Видите ли, в чем дело, Антон Евгеньевич… У вашей бывшей жены, Анны Николаевны, путем обмана похитили саблю…

– Саблю? – ахнул он. И что то в глазах его изменилось. Что то изменилось, и я понял: в цвет. Что то он знает. Или догадывается.

– Саблю, – подтвердил я. – Вы знаете, о какой сабле речь?

– Разумеется… Она у них одна – сабля то. Восемнадцатый век. Двести лет уже в семье… Ай яй яй… Украли, значит?

– Не совсем, Антон Евгеньевич, не совсем. Анна Николаевна сама отдала саблю мошеннику.

– Как это? – удивленно спросил он.

– Дело в том, что преступник сумел Анну Николаевну очаровать… я бы даже сказал: влюбить в себя… и под эту музычку завладел саблей.

Непризнанный «гений» Антоша захохотал… как то он злорадно захохотал, подло, паскудно.