В одном я была теперь уверена — Энтони никогда не оставит Одри, а значит, стоило ли бороться за такого человека? Я думала, он любит меня так же сильно, как и я его. Я мечтала, что мы будем вместе, а он…

— Он еще пожалеет, но будет поздно! — не заметила даже, что произнесла эти слова вслух и горничная, мылившая мои волосы, удивленно захлопала глазами.

Я сделала вид, что ничего не произошло и откинулась на спинку ванны, закрыв глаза. Встреча с Болтонами пошатнула мое душевное спокойствие. Не думала, что так отреагирую на Энтони! Мне казалось, я сильнее и умею контролировать свои эмоции, но я ошибалась. Ничего я не могу, сорвалась, как девчонка…

«Да ты по сути и есть девчонка!» — сказала себе с горечью и, набрав легкие воздуха, ушла под воду с головой, зажмурившись, словно это могло помочь смыть то, что случилось сегодня на прогулке из моей памяти.

Гейл Льюис возвращался домой пешком, ведя своего жеребца под уздцы. В темноте уже зажглись магические фонари, осветив улицы мягким, похожим на дневной, светом. Прогуливающийся на встречу горожане не обращали внимания на хорошо одетого мужчину, что неспешным шагом брел по мостовой.

Вот мимо проехал экипаж, и Гейл дернул на себя поводья, заставив своего коня отойти в сторону, уступив дорогу. Через два квартала располагался дом мадам Джейн и мужчина догадывался, что мать ждет его, сидя на веранде, привычно пьет чай и считает минуты до тех пор, пока не вернется ее единственный сын.

Гейл очень любил мать. Он считал ее самой лучшей женщиной на свете. В Джейн Льюис сочетались все качества, что так необходимы жене и хозяйке, матери детей. Гейл хотел, чтобы его избранница, если такая появится в будущем, обладала чертами мадам, только он сильно сомневался, что найдет подобный идеал. Хотя…

Перед глазами молодого мужчины встало красивое лицо. Насмешливо приподнятые брови, вздернутый упрямый носик и глаза, зеленые, словно у рассерженной кошки.

Леди Мейгрид полная противоположность его матери. Слишком живая, своенравная, вспыльчивая… Но почему тогда он вспоминает ее? Думает о ней?

«Мне еще предстоит свести ее с принцем Алистером, — напомнил себе Советник, — так что и думать забудь о спесивой малышке!»

Он свернул на параллельную улицу, пошел вдоль аллеи, мимо домов, бросающих темные тени, сверкающих желтыми глазами окон. Затем направился вправо — мимо большого особняка и прилегающего к нему парка, когда, наконец, увидел свой дом.

Когда он подошел к двери, намереваясь вызвать слугу, чтобы отдать ему своего жеребца, в голове Советника уже был готов план о том, как правильно столкнуть принца и крестницу Виктора. И она сама сегодня подсказала ему отличную идею. Оставалось только немного помочь обоим. Пусть Льюис и понимал, что Алистер явно не настроен на любовный лад, только вот Его Величеству на это плевать с самой высокой колокольни. Король решил в что бы то ни стало выдать леди Мейгрид за наследника Фредерика и он, Льюис, должен ему в этом помочь.

«Не пожалеешь?» — мелькнула мысль, когда мужчина постучал в двери.

Ответа Советник еще не знал…пока не знал.

Ужин прошел гладко. Все оказались уставшими и крайне неразговорчивыми, кроме принца. Видимо, в этот вечер на Алистера нашло нечто странное, отчего мужчина был самым многословным за столом. Пока свита копалась в своих тарелках, Его Высочество похвально оценил Гида и свою скромную спутницу, леди Грэшем.

Я сидела улыбаясь и поглядывая на короля. Виктор тоже улыбался, но несколько натянуто, хотя я надеялась, что похвала Алистера принесет немного иной эффект.

Карандаш что-то привычно рисовал, не забывая орудовать столовыми приборами, бросать на меня загадочные взгляды, словно говорящие: «Я знаю все ваши тайны, леди Мей!», — и при этом пить вино.