В этот момент Кэрсон опять приподнял ее. Перебрав по памяти имена всех святых, которые ей были известны, Лори закрыла глаза и снова начала тужиться.

Сколько же в ней силы, не мог надивиться Кэрсон. Его бы такая боль уже давно изнурила.

— Продолжай, Лори. Давай, еще немного.

Лори поняла, что Кэрсон наклонил голову и выкрикивает ей в ухо слова поддержки. Она с трудом понимала, где она, то, забываясь, то, тяжело тужась, и ей казалось, что она не выдержит этого.

И вдруг Лори услышала… тоненький крик.

Разве это она? Разве она издает эти звуки?

Нет, осознала Лори, крик издавал кто-то еще. Ее ребенок.

Ее ребенок!

Лори с трудом открыла глаза и как будто вышла из глубокого, тягостного транса.

— Ребенок? — Чтобы произнести это слово, потребовались все ее оставшиеся силы.

— Ребенок, — подтвердила Шейла удовлетворенно. — У вас прелестная девочка с десятью пальчиками на руках и ногах. — Она смотрела на Лори, улыбаясь.

Нянечка, появившаяся в палате несколько минут назад, взяла младенца и укутала в белоснежную простыню. Детский крик продолжался, а огромные глаза дочери смотрели по сторонам, как будто она была так же рада быть здесь, как Лори была рада ее видеть.

— Вы хотите взять малышку на руки? — Вопрос Шейлы, обращенный к Кэрсону, обескуражил его.

Он собрался, было сказать «нет», ведь радость первого общения с ребенком принадлежит Лори. Но хватило одного взгляда на младенца, который покоился сейчас на огромной груди нянечки, — и он почувствовал нежную влюбленность.

Кэрсон глазами спросил разрешения у Лори. Она как будто поняла, о чем он ее спрашивал, и кивнула головой в знак согласия.

— Да, — прошептал он.

Нянечка передала ему ребенка. Все встали вокруг.

Младенец был таким легким, как будто он был ничто. И в то же время, будто он был все.

Кэрсон и не догадывался о том, что это может произойти так быстро, что любовь заполнит каждую клеточку его тела мистическим светом. Но все было именно так. Огромное чувство захватило его, наполнило его — и изменило его. И весь этот переворот учинило крошечное существо, которое он бережно прижимал к груди.

— Она красивая, — проговорил Кэрсон. — И похожа на тебя, — он посмотрел на Лори, — это дар Божий.

Неужели он сказал ей комплимент? Или она все еще плохо соображает после родов? Лори была удивлена. Это совсем не в стиле Кэрсона — говорить приятные вещи, но и что он будет тащить ее на руках до самого госпиталя, она тоже не предполагала.

И тут она почему-то вспомнила об автомобиле Кэрсона:

— Господи, Кэрсон, что с твоей машиной?

Он совершенно забыл о ней. Скорее всего, ее куда-нибудь откатили. Надо будет узнать, где она может сейчас стоять. И еще позвонить кому-то из друзей, чтобы его забрали, когда он покинет госпиталь. Мелочи, просто мелочи. Важно, что с Лори и с ее ребенком все в порядке.

— Хорошо, что мы не взяли твою машину.

Очень нежно Кэрсон положил ребенка в изгиб ее руки. Уходя, он посмотрел на мать и дочку и подумал о том, что никогда не видел ничего более красивого, и никогда Лори не была такой счастливой. Даже на ее свадьбе с его братом.

В душе у него возникло странное чувство. Ему захотелось уехать. Вернуться назад, к прежнему спокойному состоянию.

Туда, где он жил, не зная настоящего счастья.

— У нее твои глаза, — сказал он Лори. Она оторвала взгляд от младенца и посмотрела на него. — И твое выражение лица. Она маленькая. Но ты ее всему научишь.

Лори улыбнулась, чувствуя себя одновременно и спокойной и очень уставшей.