Джулия закрыла глаза и через мгновение почувствовала, как к губам прикоснулось что-то упругое и прохладное.

— Открой рот.

Она послушно выполнила приказ. Ну конечно, это виноград! Она покатала ягоду на языке и осторожно сжала зубами, наслаждаясь сладким, с едва уловимой кислинкой соком.

— Ммм…

— Еще?

Джулия открыла глаза. В ее темных, казавшихся бездонными глазах отражалось закатное небо, влажные полураскрытые губы казались входом в таинственную пещеру, обещавшую тому, кто отважится вступить в нее, несметные сокровища.

— Теперь я начинаю понимать, что такое рай. Надеюсь, твой волшебный сундучок не опустел?

— Не беспокойся. Там есть все, чего только может пожелать женщина, оказавшаяся в открытом море.

— Спасибо, Саймон. Ты такой предусмотрительный.

Он усмехнулся. Где была эта предусмотрительность, когда он согласился на предложение Баррета?

— У меня для тебя небольшой подарок. — Джулия открыла лежавшую рядом сумочку и достала небольшой прямоугольный пакет. — Пусть он напоминает тебе обо мне.

Саймон развернул упаковку и обнаружил кожаный бумажник с выбитой на нем монограммой.

— Спасибо. Но когда ты успела его купить? По-моему, у тебя совсем не было свободного времени.

Джулия рассмеялась.

— У женщин есть возможности, о которых мужчинам знать не полагается.

— Что ж, раз уж ты сделала мне подарок, то и я не хочу оставаться в долгу.

Джулия захлопала в ладоши.

— У нас сегодня настоящий праздник, да?

— Надеюсь, тебе понравится.

Саймон опустил руку в коробку и, пошарив в ней, извлек бархатный мешочек, внутри которого оказался деревянный, покрытый черным лаком футляр. Джулия нажала на кнопку, и крышка футляра отъехала в сторону. То, что находилось внутри, заставило Джулию замереть от восторга. Никогда она не видела вещи столь изысканно красивой, столь утонченно благородной и в то же время роскошной. Ни один известный Джулии эпитет не подходил, потому что люди еще не создали слов для описания чудес, сотворенных природой.

— Саймон… — она повернулась к нему, не зная, что сказать. — Саймон, я…

— Это черный жемчуг. Мне бы хотелось, чтобы ты примерила ожерелье.

Джулия смотрела на крупные черные жемчужины, напоминающие спелые, налитые соком ягоды винограда, в глубине которых мерцал загадочный неземной блеск, и боялась притронуться к ожерелью.

— Пожалуйста, Джулия.

Она вынула ожерелье и некоторое время держала его на ладони, рассматривая, привыкая к его весу, стараясь ощутить то, что исходило из отражающих лунный свет камней. Жемчужин было тринадцать, самая крупная располагалась посередине. Джулия еще раз посмотрела на Саймона. Он кивнул.

Она надела ожерелье и застегнула замочек.

Саймон смотрел на нее несколько секунд.

— Хочешь взглянуть в зеркало?

— Нет.

Они замолчали, думая об одном, но молчание не было долгим, потому что оба знали — дорога в будущее у каждого своя, и только время покажет, сойдутся ли они где-то там, за горизонтом.

— Что, если я подведу тебя?

Саймон ответил не сразу.

— Ничего не изменится. Ты останешься собой, я тоже.

Саймон вдруг подумал, что сказанное им только что подтвердило то, что он чувствовал на протяжении уже нескольких дней: он стал другим человеком.

— И все? — тихо спросила она.

— Мне будет не хватать тебя.

Когда они вернулись домой, небо на востоке уже посветлело, возвещая начало нового дня. Дня, к которому они долго и тщательно готовились.

16

Хотя Саймон еще утром подробно описал зал, в котором будет проходить прием, Джулия все равно растерялась, войдя в огромное, празднично украшенное и заполненное изысканно одетыми людьми помещение.