Несколько минут Вера с Игорем молча смотрели в глаза друг другу. Игорь вдруг ощутил себя неловко. Впервые он не знал, как вести себя с женщиной. Всё это не имело ничего общего с желанием покорить или обладать. Хотелось обнять, спрятать, укрыть, спасти… И, в тоже время, прижаться, уткнуться, спрятаться. Еще хотелось что-то создавать. Отчего-то казалось, что вот она — та женщина, с которой можно строить свой мир… О существовании Марийки Игорь почему-то совершенно не задумывался.

— Ты действительно пойдешь меня провожать?

— Есть варианты?

Вера нахмурилась.

— Если хочешь, можешь посадить меня на такси…

— Гхм, — Игорь замялся.

— За мой счёт, — добавила Вера, расценив смятение Игоря по-своему.

— Господи, я совсем о другом… Если не возражаешь, пройдемся пешком. Это далеко?

— Далеко.

— Тем лучше. Люблю пешие прогулки…

— А я?

Игорь растерялся. То, что Вера может хотеть побыстрее попасть домой, он как-то не учитывал.

— А ты? — запоздало спросил он.

— Тоже люблю, — рассмеялась Вера, — Я всегда должна буду подсказывать тебе вопросы, которые надо задавать?

— Всегда, — слово было совершенно непривычным, Игорь несколько раз повторил его, дабы распробовать, — Главное, будь всегда… А уж с обязанностями для тебя мы разберемся…

— Буду, — просто ответила Вера.

Ночь всегда была для Игоря чем-то вроде лекарства. От бытовых неурядиц, от неудачных литературных попыток, от духоты железобетонной квартиры Игорь прятался в сказочных очертаниях спящего города. Бродил по стыдливо петляющим улочкам и благородно стелящимся под ноги проспектам. Засматривался на редкие освещенные окна, удивлялся, что кто-то тоже не спит, пытался разгадать, чем живут и о чем мечтают по ту сторону стекла. Наблюдал, скептически сощурившись, как таксисты крадутся, охотясь на клиентов, а иномарки шарят фарами, высматривая девочек. Сейчас, когда Верина рука свидетельством единомыслия спокойно лежала в его ладони, прогулка наполнялась новым, совершенно особым смыслом. В мыслях всплывали неизвестно откуда взявшиеся строки:

Ночь растопила заветные струны,

Радостно что-то трепещет в груди.

Боже, спасибо, что мы еще юны,

Боже, как сладко, что всё впереди.

Хотелось кричать городу о преданности, о готовности не верить в отчаянье и, честно служа многоликости Муз, сделать этот мир хотя бы чуточку лучше. Вера шла рядом, высоко подняв подбородок. С удовольствием подставляя тёплому ветру лицо, она улыбалась чему-то неведомому. Звезды отражались в умытом поливальными машинами асфальте и её глазах.

— Ничего, что я молчу? — Игорь запоздало сообразил, что ничем не развлекает спутницу.

— Смотря о чём, — Вера стала вдруг совсем взрослой, — Есть такие вещи, о которых действительно лучше молчать… Чтобы не спугнуть их.

Игорь понял, о чём она. Захлебнулся на миг охватившим всю душу порывом, но сдержался. Только сильнее сжал Верину ладонь.

— Игорь, — тихо позвала Вера, — Знаешь, а я ведь читала ту твою статью. Ну, ту, что о музыкантах, что были на нашей вечеринке.

— Ну?

— Мне понравилось, как ты пишешь. Почему ты всё-таки ушел из журнала?

— Я же говорил, цензура замучила. Мне свобода дороже — как творческая, так и физическая, — Игорь совсем не хотел портить разговор жалобами, а врать и придумывать не хотелось.

— Это правда, что журналисты у вас… точнее, у нас, не могут писать то, что думают? — требовательно спросила девушка.